Глава 4. Рыцари Ордена Святого Радомира.
На дороге из Фаерабиса в Равенхолд было тихо и безлюдно, чего старожилы этих двух городов не могли припомнить за всю свою, несомненно, долгую жизнь. Всегда эта местность купалась в изобилии дорогих нарядов зажиточных странствующих торговцев, дворянских фертиков-пажей и всемирно известных ремесленников. Впрочем, достаточно было и нищих, сидящих по обе стороны тракта в надежде на подачку со стороны благородных господ, да и начинающих искателей приключений, которые буквально вымаливали себе право вступить в какой-либо отряд, патрулирующий дороги от монстров и грабителей, хватало с лихвой. Одиночек-странников, спешащих по своим делам, посыльных, курьеров, караванов с дивными изделиями мастеров-гномов, эскортов задыхающихся в своих поместьях от скуки рыцарей, да и обыкновенных в этих местах
раубриттеров* (или головорезов победнее родословной и снаряжением) не было видно на лиги вокруг.
Даже если вслушаться изо всех сил, помогая себе магией или обладая врождённым острым слухом, невозможно было различить в тишине неожиданно вымершей торговой жилы шорох листьев дерева, с которого с грацией рыси спрыгнула изящно сложенная фигура в пыльном дорожном плаще. Впрочем, даже натренированный глаз заметил бы только мелькнувшую на миг тень, посчитал бы её какой-нибудь лесной тварью, а через минуту вновь бы думал о своём. Совершенно бесшумно и незримо фигура двигалась к отходящей от основного пути тропинке, ведущей к шахтам, где совсем недавно разразился очередной бой за право обладания богатствами земных недр. Чем дальше уходила тропа, тем отчётливей виднелись следы боя. То тут, то там были разбросаны обломки стрел, копий, гизарм и рогатин; зазубренные мечи и топоры, разрубленные пополам посохи, некогда бывшие гордостью оружейников Иллениума, валялись теперь в месиве из грязи, нечистот и крови; бесформенные тела, изуродованные огнём или металлом, кучками валялись вдоль тропы, и никто не спешил оказать павшим последнюю услугу. Даже грифы и вороны, эти любители блестящего металла и охладевающей плоти, не совались пока на место битвы. Они выжидали своего часа, выжидали, пока долину перед шахтой покинут воины, которым посчастливилось пережить эту бойню.
Их было всего десять человек. Шестеро носили тяжелые полные латы, запятнанные кровью, местами покорёженные и пробитые копьями, а местами почерневшие от огня. Остальные были одеты в фиолетовые робы, некогда, видимо, очень красивые и дорогие, а теперь напоминающие кучу тряпья. Высокие тюрбаны с жёлтыми перьями, которые носили маги Аль-Сехмета, пошли на бинты для своих владельцев и их товарищей. Выглядело это до ужаса нелепо, но лучше казаться нелепым, чем умереть от кровотечения. На всех в этом лагере пришлось пять коней и один ишак, остальные животные битву не пережили. Видно было, что компания очень хочет поскорее выбраться из этого места. Но они чего-то (или кого-то) ждали, вздыхая от нетерпения и постанывая, когда очередное движение заставляло вспоминать о полученных ранах.
Вскоре в их отрешенных взглядах промелькнуло радостное воодушевление. В лагерь вошла та самая тень в дорожном плаще, которая совсем недавно грациозно пряталась по редким кустам и группкам деревьев. Теперь, когда она не скрывалась, а шла в открытую, можно было разглядеть её получше. Молодая девушка прямо-таки излучала энергию и спокойствие, на её ясном лице красовались веснушки, впрочем, только прибавляя ей красоты и гармонируя с каштанового цвета волосами. Зелёные глаза были скорее малахитового, нежели изумрудного цвета, который чаще встречался у эльфов, нежели у людей. Росту девушка была небольшого, но очень хорошо сложена. В её фигуре уживались как сила и ловкость настоящего бойца, так и изящество придворной дамы. Каждый шаг, который она делала, был уверенным. Проходя мимо очередного выжившего товарища, девушка слегка кивала в приветствии, а её чуть полные губы осеняла лёгкая улыбка. Улыбалась она лишь самыми уголками губ, так что выглядело это немного надменно, но никто не думал ставить это ей в упрёк. В конце-концов, именно благодаря её зоркости и опыту они и пережили этот день. Остановившись у последнего выжившего, она поприветствовала его слегка небрежным поклоном и стала ждать разрешения начать разговор.
Этот человек был огромен, его латы явно отличались от остальных как по цене, так и по качеству. И он единственный не получил в бою никаких повреждений. Громила сидел на пне от какого-то чахлого дерева и держал между ног такой же внушающий, как и он сам, меч. Двуручник, легендарный Радомир, длиной мог соперничать со многими копьями. Выкован он был в незапамятные времена, из материалов и сплавов, рецепт изготовления которых затерялся в веках. На широком лезвии цвета лазури красовались руны, точный перевод которых заставил бы поломать головы многих учёных мужей Аквиллиона. Ибо то был язык, на котором говорили первые люди этого мира, жившие за океаном на островах, ставших позже сердцем Солнечной Империи.
– Мира, рад видеть, что ты вернулась! – голос его был мягкий, почти отеческий. Сложно было себе представить, что такая громадина может обладать таким красивым голосом. – Как прошла разведка?
– Как я и ожидала, ¬¬Дориан, тракт пуст, – девушка опёрла одну руку о бедро, а другую положила на рукоять короткого меча, висевшего на поясе. – Можем выдвигаться, если все отдохнули.
– Да, пожалуй, самое время, – поднявшись невероятно быстро для его комплекции, согласился он. Обратившись в сторону остальных, он сложил руки у рта и скомандовал об окончании привала.
Какими бы уставшими не были люди Дориана, их радости не было предела. Все мечтали побыстрее покинуть место, где полегло без малого три десятка их товарищей. Покинуть и отправиться обратно в уютный Иллениум, где их ждали тёплое вино, уютные кровати с не менее уютными женщинами, торговавшими своей любовью за деньги. Те, кто мог идти, шли пешком, остальных же посадили на лошадей. Ослика нагрузили провиантом и зелёными кристаллами, ради обладания которыми и сражались сегодня многие воины. Невероятно редкий и ценный минерал, природа которого уходит в самые недра мироздания, его высоко ставили ремесленники, маги, оракулы эльфов в Глориарде, а так же просто любители красивых вещей.
– Вперёд, братья! – по окончанию сборов прокричал на всю долину Дориан. – Мы возвращаемся домой с победой! Славься имя Святого Радомира!
– Славься имя его! – отвечали ему израненные, но ободрённые словами своего лидера воины.
***
Дыхание его было настолько смрадным, что глаза начинали слезиться, а желудок клялся отправить наружу всё, что находилось в нём. Ужасная, вся в рваных шрамах и бородавках, широкая рожа болотного цвета ухмылялась кривыми клыками, наполнявшими безгубый рот. Толпа головорезов, стоявшая за его спиной на почтительном расстоянии, улюлюкала и соревновалась в придумывании наказания для излишне наглого мальчишки, попавшего в плен.
– Вырви ему глаза! – горлопанили одни.
– Откуси ему нос! – перекрикивали их другие.
– Шделай иш нефо лепёш-у! – попал в момент между криками разбойник с выбитыми накануне зубами. Толпа оглянулась на него, захохотала и вновь принялась обсуждать, как же похлеще наказать стервеца.
– Тихо! – внезапно проорал орк после продолжительного раздумия. – На этом тракте итак слишком безлюдно, а вы ещё хотите, чтобы я увечил эту козявку?! Ха, да это вам грош цена, если вы позволяете какому-то пацану надрать ваши задницы!
– Но, бошш… – прошепелявил беззубый, пытаясь, видимо, воззвать к справедливости своего атамана.
– Закрой свою беззубую пасть, Селёдка! – рыкнул на него главарь шайки. – Уж слишком ты, видно, расслабился, слишком часто тебе попадались на тракте деревенские девчушки, который знай себе потрахивай у большака. Давно уже не видел ты не то что конных разъездов Иллениума, а даже вшивых школяров, спешащих смастерить себе у гномов зачарованные подштанники! Захирел ты, Селёдка, ух как захирел. Что такое бой забыл. Что такое честь разбойника забыл! ЧТО ТАКОЕ СЛАВА, ЗАБЫЛ!!!
– П-п-п-гаштите, бошш, я… – упал на колени грабитель, жалобно скуля.
Вместо ответа орк взял его, этого жалкого, щуплого человечка со смешным прозвищем Селёдка, и, подняв над собой, под истошный визг жертвы, разорвал пополам, щедро окропив шай ку и пленника кровью.
– Ещё раз будете настолько жалкими – повторите участь Селёдки, – после недолгой паузы, успокоившись, рыкнул атаман. – Что же до пацана… То я ещё не придумал, что с ним делать.
Сказав это, орк вышел из палатки, а с ним вышли почти все остальные. Когда в палатке осталась едва ли четверть банды, что-то тяжёлое опустилось на голову Тордира и мир погрузился во тьму.
***
– Дориан! Смотри! – вскинула руку вверх Мира, подав одряду знак остановиться.
– Что там случилось? – немного ворчливо, но вполне серьезным тоном спросил рыцарь.
– Смотри, тут, около опушки, кто-то попался в засаду, – девушка указала Дориану на небольшую лужицу крови на краю дороги. Кусты были сильно примяты, местами сломаны, а на земле виднелась борозда, уходящая в лес, словно кого-то волочили. – Как думаешь, это та же банда, которая в позапрошлом году покалечила людей Виерна?
– Вполне вероятно, – задумчиво ответил Дориан. Рыцарь хорошо помнил последнюю встречу с отрядом Виерна, когда те возвращались с патруля тракта. Даже ему, бывалому воину, тогда было трудно не отводить взгляда от их покалеченных тел и изуродованных шрамами лиц.
– Что будем делать? – нетерпеливо огласил мучавший всех вопрос один из магов. Дориан молчал.
– Мы неспособны как следует потрепать эту шайку, чтобы смочь вывести из их лагеря пленника, да ещё и самим остаться целыми. Слишком уж нас потрепали у шахты, – сказала вместо рыцаря Мира. – Играть в героев – это, конечно, хорошо, но я предпочту увидеть в живых любого из вас, нежели какого-то дурного торгаша, который не нашел в себе щедрости оплатить эскорту жалованье.
– Тише, Мира, – остановил девушку взмахом руки Дориан, пока её готовая разразиться тирада не спровоцировала жаркий спор, привлекающий ненужное внимание. – Вспомни Кодекс.
– К черту Кодекс! Мы итак потеряли сегодня большую часть наших солдат! Оставшиеся ещё не скоро закончат обучение, а рекруты… Ты и сам знаешь, чего стоят те, кто проситься в наши ряды.
– Я повторю, Мира, – спокойно выслушав девушку, ответил рыцарь. – Вспомни Кодекс.
– Я помню его, баранья твоя башка! – взорвалась разведчица, раскинув руки, из-за чего мешковатый плащ отлетел за спину и явил миру славную фигурку и колышущуюся в такт глубокому дыханию грудь, обтянутую облегающим кожаным камзолом. – Но я не хочу терять ещё людей! Оно того не стоит!
– Стоит, – Дориан был неумолим. – Иначе мы ничем не отличаемся от прочих. Не для того мой прадед основал этот орден, чтобы мы проходили мимо людей, попавших в беду на большаке.
– О боги! – вскинула очи горе Мира. – Этот глупец никогда меня не слушает!
***
Тордир очнулся. Голова раскалывалась, руки и ноги, казалось бы, давно потерявшие чувствительность, снова разболелись. Останки Селёдки куда-то унесли, оставив в палатке только лужи крови. Впрочем, её запах не смог бы перебить обычную вонь этого места. Судя по всему, лагерь стоит в этой части леса довольно давно, а в пленниках недостатка не было. Но почему орк, это животное, пощадил его? Неужели у него были какие-то планы касательно пленника? Выкуп за него никто не заплатит, своих денег у него было два ломанных гроша, да и те отняли. Посох, конечно, стоил несколько монет, но его он обронил ещё на опушке, да и для продажи оставлять его в живых не было нужды. Так для чего всё это?
Ответ не заставил себя долго ждать. В палатку зашли два вооруженных копьями орка и, развязав Тордира, ответили на мучавшие его вопросы, пока тот потирал затёкшие руки и разминал одеревеневшие ноги:
– Ты идёшь с нами. Босс хочет тебя видеть.
– А если я уже на него насмотрелся по гроб жизни? – вызывающе сказал юноша. Впрочем, его попытка огрызнуться вызвала только дружный хохот головорезов. Вид у него и вправду был жалкий: абсолютно нагой, сильно побитый, да и ко всему прочему ослабшие колени предательски дрожали.
– Или так, – прекратив смех, сказал бандит, ухмыльнувшись, – Или разделишь участь Селёдки. Выбирать тебе.
– Это у вас так называют выбор? – вновь огрызнулся Тордир, но всё же пошел к выходу.
Палатка атамана, как и ожидалось, была намного просторнее и богаче прочих. И, конечно, зловоннее. Внутри покоились сундуки с награбленным, тюки дорогих тканей, доспехи и оружие, какие-то колбочки с неизвестными жидкостями и прочий ассортимент из того, который перевозят купцы по тракту. Так же имелась закованная в кандалы голая деревенская дурнушка, избыток прыщей на мутном лице компенсировавшая огромными грудями и широкими бёдрами. Ей было, навскидку, лет пятнадцать. Взгляд девушки не выражал ничего, что говорило об огромной физической и моральной истощенности, хотя могло быть и так, что её специально пичкали дурманящими рассудок зельями. Но они не всегда давали нужный эффект, о чём свидетельствовали ужасного вида синяки, укрывающие всё тело наложницы. Тордир позволил себе слишком долго глазеть на неё, из-за чего получил довольно болезненный удар древком копья в копчик.
– Шевелись давай! Не твоя девка, вот и не глазей, пацан!
В душе Тордир поклялся лично отправить на тот свет своего спутника, а заодно и громилу-атамана. Пустые, ничего не выражающие глаза на прыщавом опухшем лице крепко врезались ему в память.
В дальнем конце огромной палатки восседал на импровизированном троне Горак, атаман шайки. Его самодовольная морда внимательно следила за каждым движением пленника, а опёртая о правую лапищу огромная секира давала знать, что любое лишнее движение будет не только болезненным, но и смертельным.
– Значит, это ты выбил Селёдке, упокой Сарагард его ничтожную душонку, все зубы? – спросил Горак. – Ты заставил попотеть моих ребят, человечишка?
– Твоих тупых свиней даже сон заставляет вспотеть, – ответил Тордир, встретившись с вожаком взглядом.
– Заткнись, пацан! Знай своё место! – занёс было руку для удара сопровождающий орк, но через мгновение опустил её, взглянув на наполненное яростью рыло Горака.
– Урга, попридержи свой пыл, – уже спокойно сказал атаман. – Парень ведь дело говорит. Вы и впрямь тупые, потные свиньи!
Казалось, этот разговор очень веселит Горака.
– Но, босс…
– Скройся, Урга. Ты тут больше не нужен. И забери с собой своего недоумка-брата!
– Слушаюсь, босс!
Подождав, пока оба орка покинут зону видимости, Горак встал с трона и подошел вплотную к юноше, с лихвой обдав его смрадом своего дыхания.
– От тебя воняет, Горак! – отходя на шаг назад и прикрывая нос, воскликнул Тордир.
– Для меня, – нисколько не смутившись, ответил орк. – Вы все воняете ещё хуже. От вас несёт страхом, разит трусостью и беспомощностью. Но ты не такой, человек. В тебе чувствуется сила, и притом немалая. Присоединяйся ко мне!
Тордир сперва опешил от этих слов. Множество мыслей роилось в его голове, множество вопросов. Но, в конце концов, он понял, что пауза затянулась, а орк всё ещё ждёт ответа, Тордир решил потянуть время и получше обдумать ситуацию. Стать разбойником, да ещё с таким непредсказуемым атаманом, ему не хотелось. Нужно было бежать. Вот только как? Даже если он одолеет Горака, даже если сможет при этом не привлечь внимания остальных разбойников, в лагере по меньшей мере полсотни бандитов. Он окружен частоколом, ворота которого тщательно охраняют. И это только то. Что он смог заметить, пока его вели к палатке атамана.
– Зачем я тебе, Горак? К чему было это представление с Селёдкой, к чему такое терпение? Ведь ты и за меньшее убивал своих верных людей, а мне прощаешь любую дерзость. Ты говорил, что во мне есть сила. Но что это за сила и каким образом тебе о ней известно?
– О, хорошие вопросы, Тордир! – орк, казалось, ожидал их больше, чем чумной исцеления.
– Откуда… откуда тебе известно моё имя? – растерянно спросил юноша.
– Не имеет значения. Ты – намного ценнее, чем добрая половина моих ребят. И, под должным руководством, намного сильнее второй половины. В перспективе. Я знаю, что у каждого существа, если он не божественного происхождения, имеется свой перманентный потолок возможностей. У тебя же, по моим надёжным источникам, этой границы нет.
То, что орк от бандитского говора так легко перешел на академический язык, уже не удивило Тордира. Его слова, его манера себя держать, уверенность в его голосе… Казалось, орк даже подобрал лапищи, и теперь они уже не свисали ниже колен, как у прочих его собратьев. Что-то изменилось в Гораке.
– Ты нужен мне. На время, – продолжал непредсказуемый орк. Юноша ожидал от него следующих сюрпризов, однако ничего конкретного Горак уже не говорил. – Я дам тебе почувствовать в себе эту силу и, спустя какое-то время, ты покинешь мою скромную обитель для обретения истинного величия. И с другим учителем.
– Ты упоминал имя Сарагарда ранее. Это он снизошел до тебя? Он решил, кто я и что я?
– Нет. Сарагард – всего лишь концентрация веры в него с определённой идеей, которая вкладывается в эту веру. Не станет верующих ¬– не станет и Сарагарда. Или же Эйлефель, Файрига, Плодиса, Сутара, Паландура, Дарина и прочих. Даже Секолах, спящее божество сахуагинов, всего лишь мутант, жертва магического эксперимента. Если его народ отвернётся от него ¬– сон Секолаха станет вечным. Тот, кому служу я, и, в перспективе, ты – вечен, как сам Аквиллион. Ибо он напрямую связан с ним.
– Ты говоришь какую-то ерунду, – прервал его научную трепотню Тордир.
Орк, видимо, хотел оспорить высказывание юноши, но тут в палатку вбежал один из бандитов и со смертельным испугом на лице сказал:
– Босс, на враг у ворот! Они требуют капитуляции!
– Так забросайте их дерьмом, сукины сыны! – от изысканности речи орка не осталось и следа. – Паландур на вас, неужели вы не в состоянии ничего сделать сами? Впрочем, уже года два никто не беспокоил этот лагерь. В последний раз это был твой папаша, верно, Айви?
Орк подошел к девчонке, пнул её ногой и засмеялся. Взгляд пленницы не выражал ничего, как и за минуту до этого. Только по щеке потекла слеза.
***
– Открывайте ворота, выродки! Тем, кто сдастся добровольно, мы гарантируем честный суд! Остальным – мучительную смерть от клинка! – кричал в сторону лагеря Дориан.
– Идите в гузно, консульские блюдолизы! Мы к вам не суёмся, так и валите отседова! – было ответом со стороны частокола.
Следом полетели стрелы. Рыцари успели выставить щиты, а Дориан даже не шелохнулся. Четыре или пять стрел со звоном отлетели от его латного панциря.
– Ну, если вы ТАК хотите… – Дориан наклонился к седельной сумке, достал оттуда рогатый шлем и, водрузив его на голову, помчал коня сквозь стрелы прямо на ворота.
Эта безумная, казалось бы, атака, сильно впечатлила защитников лагеря. Они вначале принялись гоготать, но когда рыцарь в один удар ужасающего по виду меча разломал в щепки ворота, кинулись прочь, бросая на землю оружие. Четвёрка рыцарей въехала за своим предводителем в лагерь. Они взяли направление на самую большую палатку и, рубя мечами и сокрушая боевыми молотами наиболее медлительных головорезов, поскакали вперёд. Остальные бандиты, решившие в тот момент проявить любознательность и высунуть головы из своих палаток, моментально этих голов лишались.
– Клянусь честью, вперёд, братья! Во имя Святого Радомира! – завопил во всю глотку Дориан.
– Во имя Святого Радомира! – поддержали его остальные рыцари.
***
– Ну что же, мы закончим нашу беседу позже, – орк поднял своё могучее оружие и зашагал к выходу. – Жди здесь, я надолго не задержусь.
Однако юноша уже не слышал его. Он лежал на полу и бился в судорогах.
– Такой слабосильный? Я думал, нервы у него покрепче будут, – вздохнул Горак. – Ну, ничего, это мы скоро исправим.
Орк оставил Тордира за спиной, но внезапно услышал невнятный крик, переходящий в звериный рык. Атаман покрепче сжал рукоять секиры и обернулся назад. Но было уже поздно. Сгусток тьмы уже набросился на него, оглушая рёвом, впиваясь когтями в могучие плечи, а клыками – в глотку. Лагерь заполнили крик Горака, рык неизвестно откуда взявшегося зверя и исполненный вопль Айви, внезапно пришедшей в сознание.
***
– Что это было? – спросил Дориан у Миры, когда та в очередной раз вынырнула из тени, попутно перерезав какому-то разбойнику глотку.
– Не знаю, да и не хотелось бы знать, – обращая голову к источнику шума, ответила девушка.
Бой шел быстро. Большая часть головорезов убежала вглубь лагеря, опалённая огнём магов и изрядно поредевшая из-за непрекращающейся работы мечей и молотов Дориана сотоварищи. Но нашлись и те, кто занял оборону и смог остановить победоносное шествие конников. Разогнаться было негде, кони путались друг в друге и не могли разъехаться среди плотно стоящих палаток, из-за чего рыцари вынуждены были спешиться. У них была поддержка магов и незримых атак Миры, но врагов было в три, а то и в четыре раза больше. В какой-то момент рыцари вынуждены были сдавать позиции, оттеснённые численно превышающими их неприятелями. Но очень скоро в рядах головорезов началась паника, их теснили вперёд, опрокидывали, топтали кованными сапогами свои же неприятели. Контратака захлебнулась, и как раз вовремя. Люди Дориана уже выбились из сил.
– Что за чёрт? Кто же их так напугал? – спросила Мира, воткнув кинжал в глаз случайно подвернувшемуся орку, спасающемуся бегством.
– Не знаю, Мира. Но я уверен, что скоро мы сами увидим причину, – в голосе Дориана звучало возбуждение вперемешку с испугом.
Тут началось что-то невиданное. Те головорезы, которых ещё не растоптали или которые не попали под мечи и огонь, столпились в проходе между палаток, однако их с неестественной силой расшвыряла тень чернее ночи, которая выпрыгнула из ниоткуда. Клыки и когти работали с молниеносной скоростью, и вскоре весь лагерь стал безмолвным. Среди людей Дориана ни жертв, ни раненых не было. Но теперь они остались один на один с тварью, так сильно напугавшей головорезов. Внешне она напоминала кошку с чёрной шерстью и такими же зелёно-желтыми глазами. Она тяжело дышала, а из пасти обильно лилась багровая орочья кровь.
– Что это за тварь? – спросила Мира.
– Пантера, – ответил один из магов, Киеранн.
– Она друг нам или враг? – поинтересовался Дориан у «специалиста».
– Не знаю, они тут не водятся, – только и сказал маг. – Я вообще ума не приложу, что она тут делает.
Но их разговор прервал вой, пронзительный и жалобный, словно кого-то очень и очень болезненно убивали. Пантера вздрогнула, затрещали кости, начали рваться литые мускулы на могучих лапах. Шерсть обильно посыпалась со спины и шеи. Вой прекратился. Через мгновение на месте кошки лежал юноша, весь в крови с налипшей на неё шерстью. Он поднялся на локти, осмотрел рыцарей и, хрипя, сказал:
– В самой большой палатке девушка, Айви. Она ещё жива, – после чего погрузился в беспамятство, тяжело и прерывисто дыша.
----------Пояснения----------
Раубриттеры - рыцари (происхождение роли не играет), вставшие на стезю преступности, в частности разбойничего промысла.
На американском форуме тебе дают ответ, на еврейском отвечают вопросом на вопрос, а на русском на 20-ти страницах обсуждения объясняют, какой ты дурак.
Тема закрыта
:rolleyes:
:drool:
