62 ответов в этой теме

[Эарeндил]

Всем доброго времени суток. Вероятно, кто-то ещё помнит мою "Историю одного мага", а также мои обещания закончить повесть. Так вот, в ходе коррекции уже написанного понял, что сам вогнал себя по сюжетной ветке в тупик, разрывал временные промежутки совершенно неудобоваримым образом, скакал с места в карьер и делал прочие непростительные глупости, из-за которых конечный вид повести оказался бы в любом случае не таким, каким его хотел сделать я. А потому решил переписать всё заново, учитывая предыдущий опыт и Ваши, дорогие читатели, замечания. Планов очень много, да и объём предстоящей работы велик, так что скорого окончания не будет. Зато будет ещё больше описаний событий, местности и героев, более продуманные характеры, больше action-моментов, а роман между двумя главными героями я надеюсь превратить из банального сумбура в достойное отображение столь высокого чувства, как любовь. Выйдет ли у меня всё это - не знаю, решать Вам. Буду стараться закидывать новые главы каждую неделю-другую. Итак, прошу любить и жаловать!

Сообщение изменено: Эарeндил (07.02.2011 12:45)

[Эарeндил]

ПРОЛОГ

Когда-то эти земли были процветающим краем. Вечнозелёные леса перемежались с плодородными полями, тёплые моря своими ласковыми волнами омывали песчаные берега материка, а высокие горы на севере служили естественной защитой от морозных ветров, дующих со стороны ледников за океаном. Лесные чащи были полны самой разнообразной дичи, на равнинах в тёплые времена года созревали невероятных размеров фрукты и овощи, а дно водоёмов невозможно было разглядеть из-за резвящейся рыбы.


Таким создали эту часть мира Хранители – высшие существа, коих числом шестеро. Каждый из них был абсолютно уникален и имел свои предпочтения. Одному по душе были воды океанов, морей, рек и озёр. Второй питал любовь к плодородной почве и яркому солнцу. Третий из них души не чаял в скалах и подземных лабиринтах, хранящих свои тёмные тайны. Четвёртому нравились гуща лесов и прохлада теней древесных крон. Пятый любил лунный свет и ночную тишину. Последнему же Хранителю по душе были дикие степи, непредсказуемые и вольные даже в этом идеально упорядоченном, казалось бы, мире. Нужно ли говорить, что личные интересы каждого нашли прямое отражение в общей картине Их творения. Так, морские волны всегда будут пытаться сдвинуть с места каменные глыбы гор, огонь временами излишне палящего солнца будет сжигать полевые растения, а яростный ветер никогда не оставит попыток сломать монолитный ствол древнего дуба. Но и горные глыбы не смогут ничего сотворить с яростным водным потоком, из пепла вновь проклюнется росток, а древний дуб рано или поздно прогниёт и сломается, затем лишь, чтобы на его месте вырос новый, молодой и стойкий соперник для ветра. В этой постоянной борьбе заключается и благословление, и проклятье нашего мира. Хранители подарили миру жизнь, и до некоторых пор могли поддерживать в нём равновесие сил. Но, как это всегда и бывает, несогласованность и желание превзойти остальных сделали своё дело. Хотя, казалось бы, откуда у высших существ, Богов, это желание пустить друг другу пыль в глаза?


Многие умы пытались дать ответ на этот вопрос. Кто-то считал, что Хранители – это обычные смертные, когда-то посаженные на небесный трон ещё более могущественными существами, а заодно получившие великую (по сравнению с другими смертными) силу и наделённые бессмертием. А легенда о сотворении мира – тень от умершей веры древности. Другие полагали, что Хранителей на самом деле куда больше шести и у них есть собственная иерархия – отсюда это желание «выслужиться». Ну а многие вообще в Хранителей не верили, считая их пережитком прошлого.


Однако, как бы ни было на самом деле, в очередной прекрасный день в лесах появилось новое, доселе невиданное существо – оно ходило на задних лапах, не имело шерсти (если не считать за неё пучок серебристых волос на голове), ушные раковины были заострены вверх, а кожа этого существа была бледно-голубого цвета. Среди животных, населявших тот лес, ещё долго ходил полный страха и, наряду с ним, любопытства слух о том, как из ниоткуда появился этот странный зверь: высокий, сильный и ловкий, но ровно птенец наивный и жизнерадостный. Несколько лет звери сторонились его, не зная, можно ли доверять новому соседу. Тот вёл себя почтительно, никогда не нарушал покой зверья, не крал ничьих детёнышей, для пропитания используя лишь корешки, ягоды и грибы, в изобилии растущие в тогда ещё бескрайних лесах северо-восточной части материка. Звери, не имея причин для дальнейшего отчуждения, стали потихоньку обращаться к нему: учили своему языку, знанию полезных трав и ягод, да и вообще всем премудростям, известным только им и по сей день. Существо пришлось им по нраву, было принято как ровня. Спустя ещё несколько лет ошеломляющий слух прошел по лесу: видели второе существо, однако оно, судя по всему, было самкой! Два существа, единственные представители своего вида, быстро нашли общий язык, а со временем и создали семью. Постепенно их род разрастался, и они стали строить удивительной красоты дома в невероятно вместительных дуплах гигантских деревьев, развивали пусть и близкий к животному миру, но всё же свой, уникальный быт. День, когда встретились два этих существа, получил впоследствии название Первого Исхода*, от которого эльфы стали вести летоисчисление. Так стала развиваться община существ, назвавших самих себя эльфами, в мире, которому они дали имя Аквиллион*.


Много веков прошло с тех пор. Мир постепенно менялся, приспосабливаясь к своим новым обитателям. В 613 году от Первого Исхода в центральной части материка, там, где заканчивался лес, и начиналась степь, эльфы столкнулись с непонятным им племенем зеленокожих существ, которые были поприземистее и намного шире в плечах. Их гортанное и противное слуху наречие сильно отличалось от мелодичного и легкого говора эльфов, так что понять друг друга по началу не удалось. На том и разошлись, посчитав, что лучше будет следить за этим странным племенем издалека. А тем временем с других окраин леса ширились слухи о подобных стычках, но уже с другими существами: огромными и страшными тварями с болот на юго-востоке, худыми и бледнокожими племенами с северных пещер, а так же низкими и кряжистыми бородачами с горных хребтов на северо-западе. Так, после более шести столетий замкнутой жизни в лесах эльфы поняли, что они в мире не одни.


Спустя ещё тысячу лет кто-то неизвестного происхождения начал обучать племена вещам, в которых до того им не было нужды. Убеждением, сладкими речами или полными лживого соучастия предупреждениями эта личность входила в доверие и, воспользовавшись им, сеяла семена раздора. Эльфов он научил делать луки и метко стрелять из них, облачившись в шкуры животных, некогда так радушно принявших их в этом мире. Бородачей ковать секиры и кольчуги. Зеленокожих наносить звериную кровь на свои морды и тесать каменные топоры и копья. Тварей с болот он научил орудовать огромными стволами на манер дубин. А бледнокожих гуманоидов, любивших тьму пещер, он научил использовать тёмную магию ночи. И начались первые войны, и полились кровавые реки. Много-много лет спустя изначальные мотивы этих войн были забыты, как был забыт и тот таинственный незнакомец, научивших племена воевать. Однако кровопролитие не прекращалось даже тогда, когда воевать было не за что. И тут в мирские дела вмешались Хранители, испугавшись, что их собственные дети могут уничтожить друг друга, а заодно и весь мир, который к тому моменту изнывал от бесчисленного количества кровоточащих ран, нанесённых ему этими бессмысленными конфликтами. Войны были прекращены Их словом, однако было слишком поздно. Земля при первой же предоставленной возможности сторицей начала выдавать назад всё то зло, которое было ей причинено: реки выходили из берегов и затапливали леса и луга, горы раскалывались и стирали со своих склонов всё живое, животные и растения начали умирать от неизвестных болезней. Это время впоследствии стали называть Великим Катаклизмом*. После него местность изменилась до неузнаваемости: там, где были леса, воцарилась пустыня, в степях нежданно-негаданно возвысились горные кряжи, а некоторые части единого материка за одну ночь откололись и, будто так и надо, уплыли за горизонт. Юность этого мира прошла безвозвратно.


Но народы Аквиллиона выжили, не смотря ни на что. Эльфы всё так же жили в лесах, часть из них переселилась на один из свежеиспечённых островов, а остальные расселились по материку. Зеленокожее племя, или орки, нашли себе пристанище на том же острове, где было вдоволь степей и горных плато, так ими любимыми. Болотные чудища, или тролли, заселили песчаный шлейф на юго-востоке. Гномы, эти кряжистые бородачи, ещё глубже зарылись в свои горы на севере, почитая их уютнее и безопаснее открытых пространств. Бледнокожие вампиры в результате катаклизма переменились больше остальных. Тёмная магия, которой их обучили, изменила их естество, вынудив бедолаг питаться кровью живых существ. Альтернативой была смерть от истощения или впадение в безвременный сон (многие из уцелевших в Великом Катаклизме вампиров так и закончили). Так что они расселились кто где смог, ведь необходимо было всегда иметь поблизости запасы пищи.
Шло время, и однажды несший вахту на деревянной вышке одинокий часовой-тролль заметил среди бесконечной глади океана множество точек, быстро увеличивающихся на пути к берегу. Точки оказались огромными кораблями с парусами, на которых было изображено золотое солнце на синем фоне. Часовой едва успел обернуться, чтобы предупредить своих собратьев о незваных гостях, как со стороны кораблей полетели огненные сферы, большая часть которых угодило в бедолагу, разорвав его и вышку на сотни мгновенно воспламенившихся частей. Так наступил первый день военной компании человеческой Солнечной Империи* на Аквиллионе.


Они невероятно быстро завоевали деревеньку троллей, убив большую часть населения. Те, кто выжил, бежали с родных пляжей на свою исконную родину – в болота. Чтобы предотвратить возможное контрнаступление, на границе с болотами был построен форт, где имперские захватчики денно и нощно охраняли покой первого имперского селения на Аквиллионе – Аль-Аравин*, или Город Моря. Сгоревшие хибары троллей быстро сравняли с землёй, однако единственным строительным материалом, который сумели найти имперские солдаты, была древесина из находящегося неподалёку леса. Аль-Аравин обнесли частоколом, построили склады и неописуемых размеров верфь. Оставив в городе небольшой гарнизон, завоеватели двинулись дальше. Пятнадцать лет* понадобилось им, чтобы подчинить себе весь материк. Эльфы были признаны вне закона как оказавшие самое сильное сопротивление (или же после того, как один эльфийский разведчик застрелил сразу пятерых высокопоставленных командиров и благополучно растворился в тени лесов), а потому подлежали полнейшему истреблению. Так, для имперцев единственную угрозу представляли гномы: орки к тому времени все переселились на острова, эльфов на материке полностью истребили, несколько десятков выживших троллей скрылись в болотах, а вампиры, едва только узнали о надвигающейся угрозе, заперлись в своей цитадели Риан* на западе материка. Редкие сорвиголовы осмеливались высунуть нос за пределы своего дома, чтобы утолить жажду крови и захватить пленных, а то и просто крупных животных. И ещё реже возвращались обратно. Но усилия того стоили – вампиры цитадели очень ценили таких добытчиков, ведь благодаря этим героям их раса могла выживать. Гномы же решили дать захватчикам отпор. Им не было равных в воинском искусстве, а их жрецы знали многое о целебной магии. Но ожидаемой атаки не последовало. Вместо вполне предсказуемого наступления на север, в сторону единственного гномьего города Судар-Абис*, имперцы разделили свои силы, направив две армии, насчитывающие каждая по двести тысяч отборных воинов и магов, на запад, в сторону плодоносных равнин южнее города Риан, и на восток, прямо в пустыню. Гномы не могли понять, в чём же дело, и долго выжидали, боясь выступать против армии, которая в десять раз превосходила гномью по размерам. Так прошло пять лет, и до гномов дошли слухи о могучих городах Аль-Нуун (Город Ветров)* и Аль-Сехмет’Анур (Священный Город-в-Пустыне)* на западе и востоке соответственно. И тогда гномий народ прозрел. Даже превосходящая во много раз армия людей не могла бы долго осаждать Судар-Абис, не подготовив для этого трёх необходимейших для любого солдата вещей: еды, мотивации и путей отступления. Еду давали плодоносные поля вокруг Аль-Нууна, мотивацию предоставляли многочисленные храмы Аль-Сехмет’Анура, а пути для отступления и перегруппировки давали сразу оба города. Также немногочисленные выжившие разведчики гномов узнали, что между городами проложена величайшая дорога, пересекающая материк с запада на восток. Более того, дорогу прокладывали и на Судар-Абис, а на месте разветвления Большого Тракта в сторону города гномов люди построили город-форпост, где разводили лошадей и открыли постоянный портал, с помощью которого можно было перемещать целые подразделения на место боя. Король гномов, Кордин, которого впоследствии историки назвали Отчаянный*, не видел другого выхода, кроме как просить помощи у вампиров и вместе остановить войско имперцев и оттеснить его как можно дальше от своих земель.


Спустя полгода был составлен план, согласно которому гномы должны были уничтожить форпост Империи и соединиться с силами вампиров у Аль-Нууна для осады и последующего захвата города. Вампиры запросили за это высокую цену, которая, само собой разумеется, не вошла в летописи. Раса проклятых потребовала у народа Кордина «кровавой дани», согласно которой гномы должны были ежемесячно поставлять в Риан по две сотни своих соплеменников для утоления голода вынужденных союзников. Но этот план не сработал. Каким-то образом захватчики узнали о готовящейся атаке и в ту ночь, когда главные врата Риана открылись и выпустили всю элиту народа вампиров, на них из засады напало войско Города Ветров, за несколько часов уничтожив почти всех. Спастись удалось только каждому десятому. Не успев закрыть ворота крепости вовремя, вампиры был вынуждены принять бой внутри собственного дома. В ту ночь население Риана сократилось с более чем ста тысяч до жалкой пяти сотен. Вампиры стали рабами в услужении Империи. На следующий день войско гномов, располагавшееся в дне пути от форпоста захватчиков, было точно так же уничтожено армией Аль-Сехмет’Анура. Так, за пятнадцать лет, Солнечная Империя стала безраздельно властвовать на материковой части Аквиллиона. В те времена среди горстки выживших ходили слухи о двух генералах императорского наместника. Молодые и безумно красивые, они были гордостью своего народа. Каждый носил массивные пластинчатые доспехи с позолотой, огромные ростовые щиты с изображением сияющего солнца на них и покоящиеся до поры в ножнах изогнутые клинки. Но, хоть эти две личности были без сомнения достойны внимания, слухи ходили не о них. Дело в том, что во время обеих атак рядом с каждым генералом видели фигуру в серой мантии, лицо которой было скрыто капюшоном. Фигура казалась одновременно безумно знакомой (особенно старейшим из вампиров и гномов) и в то же время какой-то чужой в этом мире. Однако как ни силились выжившие вспомнить хоть что-то, в моменты, когда, казалось, вот-вот да всплывёт в памяти нужный фрагмент, они упускали его.


Господство Солнечной Империи на землях Аквиллиона продлилось долгих сто четырнадцать лет. За это время были построены ещё несколько городов в разных местах материка. Вампиры и гномы стали рабами людей, тролли же влачили жалкое существование на болотах, будучи изгнанными со столь любимых ими морских пляжей, а эльфы вели кровопролитные войны с орками за территорию на своём острове, даже не зная, какая судьба постигла их сородичей на материке.


Правлению Империи в Аквиллионе положила конец их же собственная вера. Люди из сердца Империи попали в немилость собственному богу Солнца*, и он затопил их земли в пучине морских вод, и единственным большим материком остался Аквиллион. Кара постигла и тех из них, что восседали на троне в Аль-Сехмет’Ануре. Во время одного из ритуалов в честь ежегодного праздника Солнцестояния божество людей исказило заклинание, и магическая сила сотни жрецов освободилась от влияния их воли, вследствие чего Священный Город-в-Песках был практически стёрт с земли. Словно цепная реакция, это высвободившееся заклинание пронзило каждую точку Аквиллиона, вновь изменив местность до неузнаваемости: холодные горы гномов превратились в кипящие скалы посреди моря лавы и серных гейзеров, болота сократились по размеру территорий примерно в два раза, а город Риан и вовсе откололся от материка и превратился в бурлящий вулкан. По всему миру начали появляться ужасные монстры, ранее не встречавшиеся даже самому оголтелому страннику, забредшему в сердце диких земель. Воспользовавшись замешательством людей, вампиры и гномы сбросили оковы рабства и убили немало имперцев. Наступила эпоха смуты и всеобщего презрения. Кровь полилась рекой, остервеневшие от более чем века унижения и рабства, вампиры и гномы без разбору убивали всех, в том числе и друг друга. Люди пытались скрыться в глуши, но и тут принимали смерть от рук своих недавних слуг, ужасных чудовищ или вышедших из болот троллей. Этот период впоследствии получил название Второго Катаклизма*, который длился три года.


Но, как и в прошлый раз, вмешались Хранители. Приструнив ярость, бушевавшую в сердцах своих детей, они восстановили разрушенный в бесконечных боях Город Ветров, создав на его месте Иллениум*, город-пристанище для всех, кто устал от войны. На его улицах невозможно было сражаться, прочные стены защищали от орд монстров, а раздоры, если они и случались, легко и безболезненно можно было решить на Арене. В этом городе нельзя было умереть от оружия, только от старости. Так же в результате вмешательства Хранителей вампиры были избавлены от своего проклятья, чужая кровь стала для них не источником жизненных сил, а своего рода исцеляющим раны эликсиром. Они снова могли питаться обычной пищей для поддержания сил, а жажду утолять водой, но это не избавило их народ от гонений из-за предрассудков в будущем. Спустя много лет был отстроен и Аль-Сехмет’Анур, название которого сократили до Аль-Сехмета* для простоты. Так же по новым городам разнеслась любопытная новость – на Аквиллион вернулись эльфы и создали в лесах на юго-западе собственный город Глориард*. Так как ко времени Второго Исхода* сменилось не одно поколение людей, вампиров, троллей и гномов, никогда не видевших живого эльфа, остроухий народ восприняли весьма холодно, считая их опасными чужаками. Что, в общем, устраивало обе стороны. Гномы построили на пепелище Судар-Абиса новый город, ФаерАбис*, который стал негласным центром разнообразных ремёсел. На руинах безымянного форпоста имперцев построили Равенхолд*, в котором, как ни удивительно, сохранился чудодейственный портал. Орки вернулись чуть позже эльфов и с радостью стали жить в Иллениуме и Равенхолде, заслужив себе славу непревзойдённых бойцов с монстрами наряду с вышедшими из болот троллями.


Так наступила эпоха мира, которая к настоящему времени длится вот уже более четырёхсот лет. Шесть народов за редким исключением успешно делят наследие Катаклизма, отбиваясь от монстров и приумножая общее богатство. Иллениум разросся, и вокруг него образовались весьма обширные предместья. Со временем вокруг них стали поселяться новые существа, образуя всё новые деревни и селения. В одной из таких деревень и начинается эта история.

---------------Пояснения---------------

Первый Исход – точка начала летоисчисления у эльфов, в котором дата имеет вид День-Месяц-Год-Эра. В эльфийском календаре 12 месяцев в году, название каждого месяца состоит из двух частей – «элео», т.е. время, пора, и характеристика этого месяца. Например Элеондар – Пора цветенья («элео» - пора, «дар» - цветенье), или апрель у людей. Месяц состоит из 30 дней, таким образом один эльфийский год равен 360 суткам. Пример даты: 21, месяца Элеосунара (ноября) 23 ПИ (Первого Исхода). Тут и далее аббревиатуры после даты означают (в хронологическом порядке): ПИ – Первого Исхода, ПК – после Катаклизма (имеется в виду Великий Катаклизм – см. ниже), НЭ – Новой Эры, ВИ – Второго Исхода.
Аквиллион - в переводе с языка древних Материковых эльфов (они же - Перворождённые Дети, Дети Ариона, Лесные Владыки или Каен'Веда) означает Зелёный ("Акви") Угол ("Лион"). Название придумали сами эльфы, вопреки распространённому мнению о том, что это сделали сами Хранители.
Солнечная Империя - государство, которое ранее располагалось на востоке от Аквиллиона на схожем по размерам материке и десятке островов архипелага Полумесяца. Однако Империя потеряла все эти земли в результате Второго Катаклизма (см. ниже). Славилась повсеместным использованием подразделений, созданных из Мастеров щита и Колдунов, с помощью которых и завоевала в своё время весь известный мир.
Великий Катаклизм - природное явление, возникшее после глобальных войн из-за вмешательства Тарраска в жизнь шести народов. Продлилось с 1687 по 1714 ПИ. Более подробно он и его роль в обоих Катаклизмах будет раскрыта в последующих главах.
Пятнадцать лет завоеваний – в эльфийской истории этот период датирован с 198 ПК по 213 ПК. Для прочих народов эти пятнадцать лет имеют иное значение. Солнечная Империя ввела на Аквиллионе свой календарь (схожий с нашим современным), согласно которому они высадились на материк в 745 году и, соответственно, подчинили себе Аквиллион в 760 году. До Второго Катаклизма гномы, вампиры и люди пользовались имперским летоисчислением.
Аль-Аравин - Город Моря в переводе на Всеобщее наречие, слово составлено из популярной имперской конструкции аль - город и аравин - море, дух, туман (что позволяет трактовать перевод ещё и как Город Тумана, и как Город Духа).
Цитадель Риан - как и все названия в речи вампиров, перевод односложен и прост - Цитадель-Обитель. Находилась севернее современного Иллениума, после Второго Катаклизма
перестроилась в пещерную крепость внутри вулкана в Тёмном море в 13 НЭ.
Судар-Абис - Каменная крепость (в переводе с гномьего). После Второго Катаклизма перестроена и названа ФаерАбисом из-за смены природного окружения в 27 НЭ.
Аль-Нуун - Город Ветров (трактование опять же может быть двояким из-за свойств языка имперцев: нуун ещё означает стон, вопль), который до Второго Катаклизма стоял на месте современного Иллениума.
Аль-Сехмет’Анур - Священный (Анур) Город-в-Песках (Аль-Сехмет). Единственное название, имеющее всего один перевод. Это, очевидно, связанно с тем, что объектом поклонения имперцев было Солнце и всё, что с ним связано: пустыни, засуха и проч. Так что пустыня, образовавшаяся после Великого Катаклизма вокруг современного Аль-Сехмета, считалась святыней.
Кордин Отчаянный - король гномов, назван так из-за того, что просил помощи у народа вампирови согласился наих ужасные требования. Сын Трантора. Погиб в сражении у современного Равенхолда.
Бог Солнца - единственный бог имперцев. Аналог - Курикавери тарасков.
Второй Катаклизм - природное явление, датированное 327-330 ПК (или 874-877 по имперскому календарю), возникновение которого предписывают или божеству Солнечной Империи, или Хранителям. Истина будет раскрыта Тордиром ближе к концу повести. С этого момента начинается отсчет времени у всех рас Аквиллиона, кроме эльфов.
Иллениум - построен на руинах Аль-Нууна в 0 НЭ. Множество раз расширялся как сам город, так и его предместья. Перевода название не имеет, так как языка Хранителей никто не знает. Более подробную историю создания города можно будет прочитать в последующих главах.
Аль-Сехмет - бывш. Аль-Сехмет’Анур, в переводе с древнего языка имперцев - Город-в-Песках. Отстроен в 417 НЭ.
Новая Эра – период после Второго Катаклизма и падения Солнечной Империи. С концом Второго Катаклизма наступает новая эпоха, и летоисчисление начинается с 0 НЭ. Названия месяцев, кол-во дней в году, даже названия дней недели полностью сохранились со времён правления Империи.
Второй Исход – массовое переселение эльфов с острова Печали на материк через 11 лет после конца Второго Катаклизма. С этого времени у эльфов начинается новый этап в истории. Датирован 341 ПК (или, по-новому, 0 ВИ) у эльфов и 11 НЭ у остальных народов. Стоит отметить, что эльфы, живущие не Глориарде, пользуются общим календарём, в отличии от жителей Последней Гавани. С эльфами на материк вернулись и орки.
Глориард - город, основанный в Изумрудном лесу после Последнего исхода в 11 НЭ, когда эльфы покинули свой дом на острове Печали и поселились в Аквиллионе. В дословном переводе с их современного языка - Последняя Гавань.
ФаерАбис - Огнекрепость, Огненная крепость (гном.).
Равенхолд - Оплот Воронья, построенный вокруг имперского портала на месте разрушенного безымянного форпоста в 211 НЭ. Названа так в честь обилия этих птиц вокруг самого форпоста. Данное явление обусловлено большим количеством трупов, блестящих осколков оружия и доспехов в этой местности из-за частых боёв.

Сообщение изменено: Эарeндил (16.02.2011 19:10)

[Gord]

еще немного настойчивости и получится сильмариллион)))

Расставь абзацы, обрами законченные мысли двумя пустыми строчками - читать очень тяжело, - стена текста.

Название городов, географических мест, личные имена, которые ты вводишь в повествование, лучше выделять курсивом (вместе с переводом на "общепринятый" язык).

Смотрел по диагонали, отформатируешь текст, - прочту еще раз, но более внимательно.

Сообщение изменено: Gord (07.02.2011 13:12)

[Gord]

ПРОЛОГ

Когда-то эти земли были процветающим краем. Вечнозелёные леса перемежались с плодородными полями, тёплые моря своими ласковыми волнами омывали песчаные берега материка, а высокие горы на севере служили естественной защитой от морозных ветров из-за океана.//т.е. за океаном был какой-то источник холода?надо: от морозных ветров, дующих с окена Пущи //а как же Чащи? были полны самой разнообразной дичи, на равнинах в тёплые времена года созревали невероятных размеров фрукты и овощи, а дно водоёмов невозможно было разглядеть из-за резвящейся рыбы.
Таким создали эту часть мира Хранители – высшие существа, коих числом шестеро. Каждый из них был абсолютно уникален и имел свои предпочтения. Одному по душе были воды океанов, морей, рек и озёр. Второй питал любовь к плодородной почве и яркому солнцу. Третий из них души не чаял в скалах и подземных лабиринтах, хранящих свои тёмные тайны. Четвёртому нравились гуща лесов и прохлада теней древесных крон. Пятый любил лунный свет и ночную тишину. Последнему же Хранителю по душе были дикие степи, непредсказуемые и вольные даже в этом идеально упорядоченном, казалось бы, мире. Нужно ли говорить, что личные интересы каждого нашли прямое отражение в общей картине Их творения. Так, морские волны всегда будут пытаться сдвинуть с места каменные глыбы гор, огонь временами излишне палящего солнца будет сжигать полевые растения, а яростный ветер никогда не оставит попыток сломать монолитный ствол древнего дуба. Но и горные глыбы не смогут ничего сотворить с яростным водным потоком, из пепла вновь проклюнется росток, а древний дуб рано или поздно прогниёт и сломается, затем лишь, чтобы на его месте вырос новый, молодой и стойкий соперник для ветра. В этой постоянной борьбе заключается и благословление, и проклятье нашего мира. Хранители подарили миру жизнь, и до некоторых пор могли поддерживать в нём баланс. Но, как это всегда и бывает, несогласованность и излишние амбиции сделали своё дело. Хотя, казалось бы, откуда у высших существ, Богов, это желание пустить друг другу пыль в глаза?
Многие умы пытались дать ответ на этот вопрос. Кто-то считал, что Хранители – это обычные смертные, когда-то посаженные на небесный трон ещё более могущественными существами, а заодно получившие великую (по сравнению с другими смертными) силу и, заодно, бессмертие. А легенда о сотворении мира – тень от умершей веры древности. Другие полагали, что Хранителей на самом деле куда больше шести и у них есть собственная иерархия – отсюда это желание «выслужиться». Ну а многие вообще в Хранителей не верили, считая их анахронизмом Плохой стиль, добавлять "научные термины" в сказочно-былиное повествование.
Однако, как бы ни было на самом деле, в очередной прекрасный день в лесах появилось новое, доселе невиданное существо – оно ходило на задних лапах, не имело шерсти (если не считать за неё пучок серебристых волос на голове), ушные раковины были заострены вверх, а кожа этого существа была бледно-голубого цвета. Среди животных, населявших тот лес, ещё долго ходил полный страха и, наряду с ним, любопытства слух о том, как из ниоткуда появился этот странный зверь: высокий, сильный и ловкий, но по-детски "Дети" - можно употреблять и к животным, но все же этот термин ближе к человеку, так как тут повествуется о суждениях зверей, которые никогда не видели человека (эльфа), то лучше заменить на "детеныш"наивный и жизнерадостный. Несколько лет звери сторонились его, не зная, можно ли доверять новому соседу. Тот вёл себя почтительно, никогда не нарушал покой зверья, не крал ничьих детёнышей //а, тут уже использовал "детеныш", тогда придумай другой синоним, абзацем выше, для пропитания используя лишь корешки, ягоды и грибы, в изобилии растущие в тогда ещё бескрайних лесах северо-восточной части материка. Звери, не имея причин для дальнейшего отчуждения, стали потихоньку обращаться к нему: учили своему языку, травничеству //"травничество" ближе к человеку - ремесло. Лучше "знанию трав", да и вообще всем наукам//опять же - науки=цивилизация, лучше "премудростям", известным только им и по сей день. Существо пришлось им по нраву, было принято как ровня. Спустя ещё несколько лет ошеломляющий слух прошел по лесу: видели второе существо, однако оно, судя по всему, было самкой! Два существа, единственные представители своего вида, быстро нашли общий язык, а со временем и создали семью. Постепенно их род разрастался, и они стали строить удивительной красоты дома в невероятно вместительных дуплах гигантских деревьев. Так стала развиваться община существ, назвавших самих себя эльфами, в мире, которому они дали имя Аквиллион.
Много веков прошло с тех пор. Мир постепенно менялся, приспосабливаясь к своим новым обитателям. В центральной части материка, там, где заканчивался лес, и начиналась степь, эльфы столкнулись с непонятным племенем зеленокожих существ, которые были поприземистее и намного шире в плечах. Их гортанное и противное слуху наречие сильно отличалось от мелодичного и легкого говора эльфов, так что понять друг друга по началу не удалось. На том и разошлись, посчитав, что лучше будет следить за этим странным племенем издалека. А тем временем с других окраин леса ширились слухи о подобных стычках, но уже с другими существами: огромными и страшными тварями с болот на юго-востоке, худыми и бледнокожими племенами с северных пещер, а так же низкими и кряжистыми бородачами с горных хребтов на северо-западе. Так, после почти двух столетий изоляции эльфы поняли, что они в мире не одни.
Спустя ещё тысячу лет кто-то неизвестного происхождения начал обучать племена вещам, в которых до того им не было нужды. Убеждением, сладкими речами или полными лживого соучастия предупреждениями эта личность входила в доверие и, воспользовавшись им, сеяла семена раздора. Эльфов он научил делать луки и метко стрелять из них, облачившись в шкуры животных, некогда так радушно принявших их в этом мире. Бородачей ковать секиры и кольчуги. Зеленокожих наносить звериную кровь на свои морды и тесать каменные топоры и копья. Тварей с болот он научил орудовать огромными стволами на манер дубин. А бледнокожих гуманоидов, любивших тьму пещер, он научил использовать тёмную магию ночи. И начались первые войны, и полились кровавые реки. Много-много лет спустя изначальные мотивы этих войн были забыты, как был забыт и тот таинственный незнакомец, научивших племена воевать. Однако кровопролитие не прекращалось даже тогда, когда воевать было не за что. И тут в мирские дела вмешались Хранители, испугавшись, что их собственные дети могут уничтожить друг друга, а заодно и весь мир, который к тому моменту изнывал от бесчисленного количества кровоточащих ран, нанесённых ему этими бессмысленными конфликтами. Войны были прекращены Их словом, однако было слишком поздно. Земля при первой же предоставленной возможности сторицей начала выдавать назад всё то зло, которое было ей причинено: реки выходили из берегов и затапливали леса и луга, горы раскалывались и стирали со своих склонов всё живое, животные и растения начали умирать от неизвестных болезней. Это время впоследствии стали называть Великим Катаклизмом. После него местность изменилась до неузнаваемости: там, где были леса, воцарилась пустыня, в степях нежданно-негаданно возвысились горные кряжи, а некоторые части единого материка за одну ночь откололись и, будто так и надо, уплыли за горизонт. Юность этого мира прошла безвозвратно.
Но народы Аквиллиона выжили, не смотря ни на что. Эльфы всё так же жили в лесах, часть из них переселилась на один из свежеиспечённых островов, а остальные расселились по материку. Зеленокожее племя, или орки, нашли себе пристанище на том же острове, где было вдоволь степей и горных плато, так ими любимыми. Болотные чудища, или тролли, заселили песчаный шлейф на юго-востоке. Гномы, эти кряжистые бородачи, ещё глубже зарылись в свои горы на севере, почитая их уютнее и безопаснее открытых пространств. Бледнокожие вампиры в результате катаклизма переменились больше остальных. Тёмная магия, которой их обучили, изменила их естество, вынудив бедолаг питаться кровью живых существ. Альтернативой была смерть от истощения или впадение в безвременный анабиоз //опять же, термины из более технологически развитого временного пласта, нужно заменить "спячка" или другим синонимом(многие из уцелевших в Великом Катаклизме вампиров так и закончили). Так что они расселились кто где смог, ведь необходимо было всегда иметь поблизости запасы пищи.
Шло время, и однажды несший вахту на деревянной вышке одинокий часовой-тролль заметил среди бесконечной глади океана множество точек, быстро увеличивающихся на пути к берегу. Точки оказались огромными кораблями с парусами, на которых было изображено золотое солнце на синем фоне. Часовой едва успел обернуться, чтобы предупредить своих собратьев о незваных гостях, как со стороны кораблей полетело сразу несколько огненных сфер, большая часть которых угодило в бедолагу, разорвав его и вышку на сотни мгновенно воспламенившихся частей.//"несколько" и "большая часть": немного и "большая часть" - надо переделать - плохо стыкуется Так наступил первый день экспансии //тоже самое, что с анабиозом человеческой Солнечной Империи на Аквиллион.
Они невероятно быстро завоевали деревеньку троллей, убив большую часть населения. Те, кто выжил, бежали с родных пляжей на свою исконную родину – в болота. Чтобы предотвратить возможное контрнаступление, на границе с болотами был построен форт, где имперские захватчики денно и нощно охраняли покой первого имперского селения на Аквиллионе – Аль-Аравин, или Город Моря. Сгоревшие хибары троллей быстро сравняли с землёй, однако единственным строительным материалом, который сумели найти интервенты//захватчики, была древесина из находящегося неподалёку леса. Аль-Аравин обнесли частоколом, построили склады и неописуемых размеров верфь. Оставив в городе небольшой гарнизон, завоеватели двинулись дальше. Пятнадцать лет понадобилось им, чтобы подчинить себе весь материк. Эльфы были признаны вне закона как оказавшие самое сильное сопротивление (или же после того, как один эльфийский разведчик застрелил сразу пятерых высокопоставленных офицеров //"высоко поставленных воинов", ты просто не ввел описание структуры армии и вдруг "бах" - офицеры, хотя можно и так и благополучно растворился в тени лесов), а потому подлежали полнейшему истреблению. Так, для имперцев единственную угрозу представляли гномы: орки к тому времени все переселились на острова, эльфов на материке полностью истребили, несколько десятков выживших троллей скрылись в болотах, а вампиры, едва только узнали о надвигающейся угрозе, заперлись в своей цитадели Риан на западе материка. // что они там ели? или все ушли в "анабиоз"? Нужно: "..., лишь изредка устраивая набеги, удовлетворяя свой голод-проклятие" Гномы же решили дать захватчикам отпор. Им не было равных в воинском искусстве, а их жрецы знали многое о целебной магии. Но ожидаемой атаки не последовало. Вместо вполне предсказуемого наступления на север, в сторону единственного гномьего города Судар-Абис, имперцы разделили свои силы, направив две армии, насчитывающие каждая по двести тысяч отборных воинов и магов, на запад, в сторону плодоносных равнин южнее города Риан, и на восток, прямо в пустыню. Гномы не могли понять, в чём же дело, и долго выжидали, боясь выступать против армии, которая в десять раз превосходила гномью по размерам. Так прошло пять лет, и до гномов дошли слухи о могучих городах Аль-Нуун (Город Ветров) и Аль-Сехмет’Анур (Священный Город-в-Пустыне) на западе и востоке соответственно. И тогда гномий народ прозрел. Даже превосходящая во много раз армия людей не могла бы долго осаждать Судар-Абис, не подготовив для этого трёх необходимейших для любого солдата вещей: еды, мотивации и путей отступления. Еду давали плодоносные поля вокруг Аль-Нууна, мотивацию предоставляли многочисленные храмы Аль-Сехмет’Анура, а пути для отступления и перегруппировки давали сразу оба города. Также немногочисленные выжившие разведчики гномов узнали, что между городами проложена величайшая дорога, пересекающая материк с запада на восток. Более того, дорогу прокладывали и на Судар-Абис, а на месте разветвления Большого Тракта в сторону города гномов интервенты построили город-форпост, где разводили лошадей и открыли постоянный портал, с помощью которого можно было перемещать целые подразделения на место боя. Король гномов, Кордин, которого впоследствии историки назвали Отчаянный, не видел другого выхода, кроме как просить помощи у вампиров и вместе остановить войско имперцев и оттеснить его как можно дальше от своих земель.
Спустя полгода был составлен план, согласно которому гномы должны были уничтожить форпост Империи и соединиться с силами вампиров у Аль-Сууна для совершения осады. Но этот план не сработал. Каким-то образом захватчики узнали о готовящейся атаке и в ту ночь, когда главные врата Риана открылись и выпустили всю элиту народа вампиров, на них из засады напало войско Города Ветров, за несколько часов уничтожив почти всех. Спастись удалось только каждому десятому. Не успев закрыть ворота крепости вовремя, вампиры был вынуждены принять бой внутри собственного дома. В ту ночь население Риана сократилось с более чем ста тысяч до жалкой пяти сотен. Вампиры стали рабами в услужении Империи. На следующий день войско гномов, располагавшееся в дне пути от форпоста захватчиков, было точно так же уничтожено армией Аль-Сехмет’Анура. Так, за пятнадцать лет, Солнечная Империя стала безраздельно властвовать на материковой части Аквиллиона. В те времена среди горстки выживших ходили слухи о двух генералах императорского наместника. Молодые и безумно красивые, они были гордостью своего народа. Каждый носил массивные пластинчатые доспехи с позолотой, огромные ростовые щиты с изображением сияющего солнца на них и покоящиеся до поры в ножнах изогнутые клинки. Но, хоть эти две личности были без сомнения достойны внимания, слухи ходили не о них. Дело в том, что во время обеих атак рядом с каждым генералом видели фигуру в серой мантии, лицо которой было скрыто капюшоном. Фигура казалась одновременно безумно знакомой (особенно старейшим из вампиров и гномов) и в то же время какой-то чужой в этом мире. Однако как ни силились выжившие вспомнить хоть что-то, в моменты, когда, казалось, вот-вот да всплывёт в памяти нужный фрагмент, они упускали его.
Господство Солнечной Империи на землях Аквиллиона продлилось долгих сто четырнадцать лет. За это время были построены ещё несколько городов в разных местах материка. Вампиры и гномы стали рабами людей, тролли же влачили жалкое существование на болотах, находясь в некоем подобии резервации // к анабиозу, офицерам - туда же, а эльфы вели кровопролитные войны с орками за территорию на своём острове, даже не зная, какая судьба постигла их сородичей на материке.
Правлению Солнечной Империи в Аквиллионе положила конец их же собственная вера. Люди из сердца Империи попали в немилость собственному богу Солнца, и он затопил их земли в пучине морских вод, и единственным большим материком остался Аквиллион. Кара постигла и тех из них, что восседали на троне в Аль-Сехмет’Ануре. Во время одного из ритуалов в честь ежегодного праздника Солнцестояния божество людей исказило заклинание, и магическая сила сотни жрецов освободилась от влияния их воли, вследствие чего Священный Город-в-Песках был практически стёрт с земли. Словно цепная реакция, это высвободившееся заклинание пронзило каждую точку Аквиллиона, вновь изменив местность до неузнаваемости: холодные горы гномов превратились в кипящие скалы посреди моря лавы и серных гейзеров, болота сократились по размеру территорий примерно в два раза, а город Риан и вовсе откололся от материка и превратился в бурлящий вулкан. По всему миру начали появляться ужасные монстры, ранее не встречавшиеся даже самому оголтелому страннику, забредшему в сердце диких земель. Воспользовавшись замешательством людей, вампиры и гномы сбросили оковы рабства и убили немало имперцев. Наступила эпоха смуты и всеобщего презрения. Кровь полилась рекой, остервеневшие от более чем века унижения и рабства, вампиры и гномы без разбору убивали всех, в том числе и друг друга. Люди пытались скрыться в глуши, но и тут принимали смерть от рук своих недавних слуг, ужасных чудовищ или вышедших из болот троллей. Этот период впоследствии получил название Второго Катаклизма, который длился три года.
Но, как и в прошлый раз, вмешались Хранители. Приструнив ярость, бушевавшую в сердцах своих детей, они восстановили разрушенный в бесконечных боях Город Ветров, создав на его месте Иллениум, город-пристанище для всех, кто устал от войны. На его улицах невозможно было сражаться, прочные стены защищали от орд монстров, а раздоры, если они и случались, легко и безболезненно можно было решить на Арене. В этом городе нельзя было умереть от оружия, только от старости. Спустя много лет был отстроен и Аль-Сехмет’Анур, название которого сократили до Аль-Сехмета для простоты. Так же нежданно-негаданно // слишком часто употребляешь оный словооборот вернулись эльфы и создали в лесах на юго-западе собственный город Глориард. Гномы построили на пепелище Судар-Абиса новый город, Фаер-Абис, который стал негласным центром разнообразных ремёсел. На руинах безымянного форпоста имперцев построили Равенхолд, в котором, как ни удивительно, сохранился чудодейственный портал. Орки вернулись чуть позже эльфов и с радостью стали жить в Иллениуме и Равенхолде, заслужив себе славу непревзойдённых бойцов с монстрами наряду с вышедшими из болот троллями.
Так наступила эпоха мира, которая к настоящему времени длится вот уже более четырёхсот лет. Шесть народов за редким исключением успешно делят наследие Катаклизма, отбиваясь от монстров и приумножая общее богатство. Иллениум разросся, и вокруг него образовались весьма обширные предместья. Со временем вокруг них стали поселяться новые существа, образуя всё новые деревни и селения. В одной из таких деревень и начинается эта история.

вот подправил, где были явные "ляпы"

Сообщение изменено: Gord (07.02.2011 14:58)

[Эарeндил]

еще немного настойчивости и получится сильмариллион)))

Расставь абзацы, обрами законченные мысли двумя пустыми строчками - читать очень тяжело, - стена текста.

Название городов, географических мест, личные имена, которые ты вводишь в повествование, лучше выделять курсивом (вместе с переводом на "общепринятый" язык).

Смотрел по диагонали, отформатируешь текст, - прочту еще раз, но более внимательно.

Добавил перевод и сноски, абзацы выделил.

вот подправил, где были явные "ляпы"

Исправил. Спасибо за критику, буду работать над собой.

Сообщение изменено: Эарeндил (16.02.2011 19:11)

[Эарeндил]

Глава 1: Первый день жизни

Шел 1283 год Новой Эры. О событиях давно минувших дней забыли, словно их и не было. Жители городов занимались ремёслами и искусством, вели торговлю и более-менее успешно отражали атаки расплодившихся в последнее время монстров. В добровольных дружинах Иллениума и Равенхолда во время привалов любили рассказывать за бутылочкой вина со складов Олаонды*, что, мол, раньше было проще, да и монстры были глупее. Толика правды в этом есть, впрочем. Тут была бы кстати регулярная армия, но таковой не было в виду полного отсутствия единого руководства. Иллениум, хоть и был самым большим городом на материке, контролировал только деревни и селения от Солнечных равнин до Северного эльфийского леса, и от прибрежных скал на западе до середины дороги к Равенхолду. Впрочем, это был единственный город, в котором можно было поселится абсолютно любому разумному существу, вне зависимости от репутации или расы. В городе построили арсенал, где любой желающих мог приобрести оружие, кузню, где его чинил добрый гном Торвальд, аптеку, где лечили от разнообразных болезней и ран, а также постоялый двор, банк и рынок. Управлял этим всем Консулат Иллениума во главе со старым Консулом, чьё истинное имя и возраст оставались тайной даже для самых приближенных лиц. Равенхолд представлял собой группу строений, где можно было передохнуть в таверне «Счастливая подкова», сменить лошадь на любое другое ездовое животное, обучиться у лучших местных тренеров искусству разведки, сбору охотничьих трофеев, умению с помощью медитации восстанавливать свои силы с просто ошеломляющей скоростью, а так же, при наличии нужных связей, воровским навыкам. Ещё в форпосте жила некая Банилла, шаманка орочьих кровей. Но в Равенхолде не было никаких властей, это было открытое для любого путника место. Город Аль-Сехмет управлялся Советом Магов, которые открыли в городе прекрасный рынок, арсенал, школы по изучению боевых искусств и ремёсел. Но руководили она осторожно, не притязая на что-либо большее. Единственной их целью было процветание города и его безопасность в условиях смертоносной пустыни. Глориард и Фаерабис стали обособленными городами, и хотя они были открыты для посещения, здесь жили только соответственно эльфы и гномы. Торговцы, ремесленники и друиды Глориарда были рады дать самую разнообразную работу странникам, желающим заработать честным трудом. Фаерабис же сдавал в аренду своё великолепное оборудование: кузнечные горны и плавильни, станки и инструмент для кожевенного ремесла, а также алхимические лаборатории. Стоили такие услуги недёшево, однако же результат работы с гномьими изобретениями просто поражал. Таким был мир в 1283 НЭ. Но вскоре ему предстояло измениться.


Небольшую деревушку Арден к северу от Иллениума основали около пятидесяти лет назад семьи вышедших на пенсию воинов из добровольных дружин. Это было прекрасное место для ведения хозяйства, однако и опасностей было достаточно. Близость дикого леса, в который упиралось селение, научила поселенцев всегда быть начеку. Время от времени они были вынуждены обороняться от набегов волков, лесных пауков, тигролюдей и демонических сокрушителей, и это закалило и сплотило людей, живущих тут.


Весь день в округе были слышны крики и стенания одной женщины. Нет, в этот раз не лесные твари стали причиной. Бедняжка вот уже двадцать часов мучалась, пытаясь родить дитя. Вокруг неё всё это время суетилась местная повитуха, Берта, но старушка ничего не могла поделать для облегчения измученной роженицы. Возле дома, на скамье, сидели два мужчины – эльф и человек. Каждый раз, когда женщина вновь начинала кричать, последний заметно вздрагивал, а затем принимался молчаливо разглядывать звёзды, как будто пытаясь выпросить у них помощи для своей жены.
- Как думаешь, Кайл, кто это будет – мальчик или девочка? – спросил его эльф после очередного вопля.
- Не знаю, Элевинд, не знаю, - коротко бросил мужчина. – Да и без разницы мне. Будет мальчик – воспитаю славного воина, а если девочка – что ж, в хозяйстве всегда нужна лишняя пара рук. Я лишь хочу, чтобы это побыстрее закончилось. Мне больно слышать муки моей любимой Мелиссы.
- Понимаю тебя, друг мой. Потерпи, ещё совсем немного, - похлопал его по плечу эльф.
- Почему я не могу быть рядом с ней? Так я бы хоть мог чем-то помочь ей, как-то поддержать, - Кайл встал и принялся измерять шагами двор.
- Вы, люди, в плену у своих же предрассудков и обычаев, - спокойно ответил Элевинд. – Стоило какому-то там аристократу потерять сознание у ложа своей жены, как вы уже напридумывали себе тысячу причин, по которым мужчина не должен быть рядом с любимой в момент рождения ребёнка.
- А разве у вас, эльфов, нет такого табу? – во взгляде будущего отца отражалась смесь недоверия и детской любознательности.
- Конечно же нет! – гордо произнёс эльф. – Мы не считаем процесс родов чем-то грязным и противным, в отличие от людей. Да что там говорить – вы даже ежемесячные кровотечения у женщин считаете порочным проявлением её греховной натуры! Это, по-моему, смешно. И в то же время грустно. Как же бесконечно далеки вы от природы.
- Может, ты и прав, - покачал головой Кайл, на секунду остановившись. Но потом снова принялся ходить туда-сюда. Луну на минуту перестали закрывать тучи и в её свете стали видны лица двоих мужчин.
Кайл был человеком средних лет, с начинающими седеть волосами цвета воронова крыла. Телосложения он был могучего, прямо-таки богатырского. Росту имел под два метра, а его лицо, на котором местами уже начали появляться морщины, было «украшено» безобразным шрамом в четыре борозды от правого виска до середины губ через всю щеку. Это была его плата за право поучаствовать в первой в своей жизни охоте на тигролюдей.
Элевинд же казался совсем мальчишкой на фоне своего друга, хотя ему было уже двести шесть лет. Высокий и статный, эльф создавал ошибочное впечатление полной неспособности к самообороне. Но эта ошибка многим лесным тварям уже стоила жизни. Его длинные, заплетённые в косичку волосы игриво серебрились под луной, а глубокие малахитовые глаза мерцали в ночи, словно драгоценные камни.


В это время Мелисса снова принялась громко выть, но осеклась. Через минуту двор залил плач младенца.
- Ну, наконец-то! – с радостью воскликнул Кайл.
Он, согласно обычаю, подождал пятнадцать минут и вошел в дом. Внутри стоял тяжкий запах человеческого пота и терпкий аромат трав, помимо которых отчётливо ощущалась приторная примесь крови. Осторожно войдя в комнату, где без малого двадцать часов мучалась его жена, Кайл взглянул сначала на неё, потом на ребёнка. Мелисса была без сознания или спала, а малыш мирно сопел на руках у повитухи Берты, спелёнатый в волчью шкуру. Новоиспеченный отец решился взять ребёнка на руки. Вначале Кайл умилился этому маленькому комочку, но потом его взгляд скользнул дальше и столкнулся с обеспокоенным взглядом Берты.
- Что-то не так с малышом? – испуганно спросил он.
- Нет, у вас полностью здоровый мальчик, - успокоила отца повитуха. – Дело в Мелиссе.
- Что с ней? – грозно рявкнул мужчина, невольно приняв воинственную позу.
- Кайл, она слишком много сил отдала, чтобы дитятко явилось на свет, - как будто извиняясь, робко, но четко ответила женщина, глядя на спящую мать. – В какой-то момент она слишком напряглась, и... в общем, у неё сильное кровотечение. Я ничего не могу сделать, да и никто уже не сможет. Разве что в деревне решил заночевать какой-то маг иль друид. Вместо ответа Кайл резко развернулся и что было сил крикнул:
- Элевинд! Сюда, быстрей!
Уже через несколько секунд эльф колдовал над разорванной плотью, нашептывая какие-то диковинные слова. Элевинд, конечно, не был магом, но зато он был проводником духов*, могущественным эльфийским воином, и, на счастье своего друга, немного понимал в исцеляющих чарах. Как и все ему подобные. Спустя какое-то время эльф встал и, похлопав Кайла по плечу, взял Берту за руку и они вышли во двор.
Мелисса приоткрыла красные, больные глаза:
- Кайл, любимый, - с огромным усилием прошептала она. – Это ты?
Учитывая то, что он держал её за руку, а его лицо находилось всего в десятке сантиметров от лица жены, это слова зазубренным кинжалом впились в его сердце. Но, сделав ощутимое усилие над собой, Кайл ответил:
- Да, милая, это я. Как ты?
- Не очень, - попыталась улыбнуться Мелисса. – Всё тело не иначе как горит. Я... я...
- Да, милая? – мужчина крепче сжал руку жены.
- Тордир, - только и сказала она.
- Что ты имеешь в виду?
- Я хочу, чтобы малыша звали Тордир.
- Конечно, дорогая, - Кайл почуял неладное. – Чудесное имя.
- Вот и хорошо, - вздохнула Мелисса. – Я почему-то уверена, что его нужно назвать именно так.
Они помолчали, держась за руки. Рука женщины показалась Кайлу невероятно лёгкой. Не найдя в себе сил для того, чтобы ещё раз взглянуть на мертвецки бледную жену, Кайл осмотрел комнату. Теперь запах крови стал во много крат сильнее, и вскоре он понял, почему. Огромная деревянная бадья стояла недалеко от кровати, а в ней горой вздымалась куча окровавленных тряпок и полотенец. Рядом располагался небольшой таз, в котором в воде лежало розоватое полотенце, вероятно, когда-то бывшее белым, разнообразные травы и тонкое лезвие ножа. На них располагался иссиня-фиолетовый послед, над которым повитуха совершала какие-то ведомые только её профессии ритуалы. Кайл резко отвёл взгляд от этой жуткой картины, и посмотрел на свою обескровленную любимую. Глаза её были пустыми и не выражали ничего, лишь отражая огонь горящей у постели свечи. Скупая слеза покатилась по щеке Кайла и удивительно громко упала на пол в этой неестественной тишине.

- Как думаешь, то, что ты сделал для неё, поможет? – с надеждой спросила Берта.
- Нет, - с сожалением ответил Элевинд. – Я выиграл в лучшем случае час. Почему ты не позвала нас раньше?
Последнее прозвучало с явным укором.
- Да как же? Как же так, мужика да в комнату к роженице?! – старуха была откровенно шокирована. – Так негоже!
- Глупые люди, - только и сказал эльф. – Ваши предрассудки всегда выше вашего разума. Единственное, почему вы ещё живы – это ваша кроличья плодовитость и готовность спариваться в любом месте, где можно опереться. Хотя вам иногда и последнего не нужно.
- Да что ты себе удумал, остроухий? – взъярилась старуха.
- Лишь констатирую очевидный факт, - спокойно, но не без угрозы сказал Элевинд. – Из-за твоих предрассудков Мелисса вот-вот умрёт. Приди я на полчаса раньше – она бы жила.
- Врёшь! – повитуха нелепо развела руки, но, тем ни менее, понимала, что по большей части сказанное эльфом – правда.
На минуту оба замолкли. И в этой тишине чуть слышно было тихий, сдавленный всхлип Кайла.
- Ну, вот и всё, - эльф с омерзением взглянул на повитуху и вошел в дом, оставив её наедине с этой ужасной истиной.


Пылающий горизонт скрывался за толстыми стволами деревьев. Эльф бежал, что было сил, однако множественные раны мешали ему, сковывали движения и лишали сил. Не прошло и суток, а деревня уже догорала. В голове Элевинда вновь и вновь проносились ужасные картины произошедшего. Вбежавший во двор крестьянин, весь истыканный стрелами, призывал их с Кайлом к оружию.
«Враги, их сотни, тысячи!» - стоя на коленях и заливая землю кровью, бормотал он. – «Помогите, помогите нам защититься, милсдарь эльф».
Впрочем, даже его помощь особо дела не исправила. Врагов действительно было великое множество, а кучка мужиков, даже таких закалённых, как жители Ардена, не могла противостоять этой орде. Исход битвы был предрешен. Единственное, что смог сделать Элевинд – это спасти новорожденного Тордира. Кайл, как и все мужчины в деревне, был убит. Женщины изнасилованы и тоже убиты. Детей же ублюдки пожрали.
«Это просто какой-то кошмар», - думал Элевинд, крепче прижимая плачущего ребёнка и старался прибавить ходу, что при его состоянии было очень непросто. Он понимал, что этот плач выдавал его, мешал сбить преследователей со следа, но всё равно упорно бежал и бежал. Он не бросит дитя, никогда. Иначе он и не мог.


Спустя два часа безумной игры в кошки-мышки эльфу всё же удалось добраться до места, в которое он направлялся. Роща друидов в Северном эльфийском лесу. Тут он мог спокойно перевести дыхание, ведь магия друидов надёжно защищала это место от врагов. Облокотившись спиной о ствол дерева, он медленно сполз на землю, оставляя за собой полосу тёмной, густой крови. Внезапно прямо перед ним возникла фигура в балахоне мышиного цвета. Он знал, кто это.
- Берегор, прошу... кггхх... убереги этого малыша, - протянув свёрток друиду, сказал Элевинд, прерываясь на кашель с кровью. – Его зовут Тордир. Арден уничтожен... кггхх-кггхх...
Эльф кашлял и хрипел ещё где-то минуту. За это время друид произнёс над ним какие-то слова, вероятнее всего, какую-то друидическую панихиду, а затем развернулся и пошел глубже в лес. Спустя полчаса к этому дереву подошла группа других людей в таких же балахонах и унесла тело эльфа. Звери безмолвно сопровождали эту процессию, как будто сочувствуя этой потере.


В тот день, 17 сентября 1283 НЭ, была полностью уничтожена деревенька Арден, что севернее Иллениума. Напавшие, по всей видимости, мародеры из ближайших шахт, убили все 314 жителей деревни. И только одному удалось спастись. Ценой за его жизнь стала жизнь Элевинда, доброго эльфа-скитальца, доблестного воина Глориарда и, по совместительству, одного из последних проводников духов. Но это было только начало. Многим ещё предстоит лишиться жизни, ибо грядут смутные времена.

---------------Пояснения---------------

Олаонда - на юго-востоке материка в 1236 НЭ был построен небольшой порт для снабжения экспедиций на различные острова архипелага, лежащего за морями на востоке. Со временем (1258 НЭ) этот порт разросся до величавой верфи с множеством складских построек по всему побережью. Назвали её Олаонда, по просьбе одного старого и уважаемого тролля. В переводе с языка троллей – Старый дом («ола» - старый, «онда» - дом). То, что Олаонда стоит на руинах Аль-Аравина, никто уже не знал и знать не мог.
Проводник духов – мифические эльфийские воины, которых к моменту главных событий книги в Аквиллионе осталось всего лишь двенадцать. Могли манипулировать энергией, даруемой духами предков, для ведения боевых действий. Предки иногда говорили с ними, указывая на их слабости, давая советы или предсказывая будущее. Благодаря стойкой связи с загробным миром умели накладывать элементарные заклинания для увеличения собственных боевых качеств, а так же для исцеления ран. Элевинд – последний представитель проводников духов, узконаправленных на бой с применением эльфийских чакрумов. Таких воинов до Второго Исхода называли Сиэн’Хиэль – Теневые клинки («сиэн» - тень, «хиэль» - клинок). Благодаря связи с духами Сиэн’Хиэль умели наносить раны сугубо магического характера, и их невозможно было исцелить обычным, немагическим способом.

Сообщение изменено: Эарeндил (19.02.2011 10:25)

[Zawulon]

Прочитал на одном дыхании, продолжай)) Маловато правда.

[Эарeндил]

Прочитал на одном дыхании, продолжай)) Маловато правда.

Всё ещё только впереди

[Gord]

Внутри стоял тяжкий запах человеческого пота и терпкий аромат трав, в котором можно было едва уловить свинцовую //медь, свинец - это уже слишком =) примесь крови.

они самые.

[Эарeндил]

медь, свинец - это уже слишком =)

Хмм, возможно, и впрямь не самое удачное сравнение. Исправил.

Сообщение изменено: Эарeндил (17.02.2011 23:20)

[Дыхание жизни]

Прежде всего хочется отметить, что стиль написания едва ли не полярно отличается от "Истории одного мага". По мере удаления от первой страницы Истории мы видим, как из рассказа, в котором доминируют диалоги, творение Эарендила перерастает в настоящую повесть, которую не только не зазорно, но почетно поставить на полку, отмеченную как "Любимые книги".
Пролог очень четко дает представление о том мире, с историей которого мы будем сталкиваться в процессе написания повести. Произведение требует предельного внимания, иначе далее можно не уловить нити изложения- я практически уверен, что будут припомнены старые обиды различными народами. Это не дает расслабляться в процессе чтения, полностью погружая читателя в атмосферу.
Читатель опытный (именно опытный) не без удовольствия отметит, как занятно преподнесен нам мир, который мы привыкли называть "ВМ-ом". Интересные с точки зрения истории и литературы названия городов логично связывают древние обычаи детей Хранителей- все слилось в картину новой повести о Новой Эре, которая благодаря подобным произведениям перестает для меня быть просто игрой.
Я благодарю Эарендила (Максима) за огромный труд, который он на себя взял, и который ему предстоит выпустить из-под своей руки.

Сообщение изменено: Дыхание жизни (18.02.2011 01:05)

[Эарeндил]

Глава 2: Стражи леса

Он парил в небесной выси, игриво подставляя крылья под потоки тёплого воздуха. Его беркутиными глазам открывалась первородная красота ночного Аквиллиона. Ни на одном языке так называемых «разумных» рас невозможно было бы описать всю прелесть заснеженных горных склонов, когда он пролетал над Драконьей грядой. Эта часть мира, хоть и изменённая, подобно прочим, Катаклизмом, всё ещё была прекрасна. Пролетая над извивающейся лентой ручейков, огибающих холмы и скалы, он не мог не восхититься завораживающей картиной горных водопадов.

Скорость полёта была высока, и вскоре горы плавно перешли в степь, не менее прекрасную. Беркут увидел вдалеке группку серн, лениво пасущихся среди трав, и решил перекусить. Он выбрал себе особь помоложе, и начал пикировать вниз. Напуганные внезапным появлением небесного хищника, животные принялись было бежать, но птица и не думала преследовать их, ведь цель была уже достигнута. В мощных ястребиных когтях шейные позвонки молодой серны предательски хрустнули. Не обращая внимание на убегающих и переполненных страха за собственную жизнь остальных особей, он начал трапезу. Спустя примерно час, насытившись, беркут принялся чистить себя от следов крови на перьях, довольно при этом воркуя. Покончив и с этим, не менее важным по сравнению с приёмом пищи, делом, полная сил птица вновь взлетела в небеса.

На северо-западе огненной точкой блестел город гномов Фаерабис. Как ни странно, несмотря на несметное количество печей и плавилен, над этим городом никогда не возвышался столп смога. Хитроумные гномы ещё в давние времена изобрели уголь, который при сгорании не дымил, и с этого началась их история как самых искусных кузнецов Аквиллиона. Но ход мыслей птицы прервался, так как она увидела вдалеке зелёную стену Северного эльфийского леса. Десять часов полёта утомили беркута, а лететь предстояло ещё примерно столько же. Благо, мясо серны неплохо подкрепило силы, и полёт не казался теперь таким уж трудным. В лесу он сможет отдохнуть.

Приближаясь к юго-восточному краю леса, беркут не на шутку встревожился. Отсутствие тёплого потока воздуха не давало ему возможности набрать высоту. В кронах высоких деревьев, растущих плотной стеной, таилась смертельная опасность. Эта часть леса имел у животных дурную репутацию, так как был населён ужасными древесными пауками, плетущими свои тенета аккурат между крон, и зазевавшаяся птица легко запутывалась в них, не имея ни малейшего шанса избежать смерти. Но более опасным врагом были не пауки, ведь далеко не все деревья были оплетены паутиной. Наибольшую опасность представляли дикие тигролюди, существа, появившиеся в результате высвободившейся демонической магии времён Катаклизма. Своим названием они обязаны как возможности ходить только на задних лапах, так и любви к ношению одежды. Она представляла собой, как правило, грубо сшитые лохмотья, принадлежащие ранее недалёким путникам, решившимся в одиночку пересечь лес. А наиболее крупные и сильные особи не грешили носить даже трофейные кожаные доспехи. Невероятно быстрые и обладающие сверхъестественной реакцией, тигролюди могли схватить низколетящего ястреба, просто прыгнув с кроны дерева. Когда они только зародились в этом лесу, многие животные были вынуждены покинуть свои лесные дома из-за боязни перед этими коварными хищниками. Спустя какое-то время им стало нечем питаться, и они начали набеги на тогда ещё совсем юные поселения у лесной границы. Но люди успешно загнали их обратно в лес, а заодно отбросив с границ своих владений других чудовищ, появившихся в результате Катаклизма – сокрушителей. Тигролюди, оказавшиеся на грани голодной смерти, начали нападать на своих новоиспеченных соседей. Несмотря на толстую железную броню, скрывавшую плоть этих демонических тварей, хищники успешно вели на них охоту и, пусть и прилагая огромные усилия, всё же достигали питательного и сытного мяса. Но вскоре демоническая магия, искусственно поддерживающая жизнь сокрушителей, стала овладевать тигролюдьми, делая их ещё более сильными, ловкими и, что самое ужасное, кровожадными. Сокрушители, проиграв эту войну, скрылись на небольшой болотистой местности, располагавшейся восточнее места обитания своих врагов. А набеги озверевших кошек возобновились, и продолжаются по сей день.

Приблизившись к лесу вплотную, беркут всё же смог поймать воздушный поток и, резко развернувшись на север, начал набирать высоту. Вскоре он достиг цели своего долгого перелёта – небольшого островка, где деревья росли намного менее кучно. Спикировав вниз, птица уселась на траву и принялась беспокойно озираться.
- Мы уже начали волноваться, Тордир - сказал птице человек, вышедший из-за деревьев. Ростом он был невелик, носил серо-бурого цвета балахон, подпоясанный конопляной верёвкой. Серебристая густая борода и длинные волосы волнами ниспадали на грудь и плечи, выдавая его истинный возраст. Не смотря на то, что мужчине было уже далеко за пятьдесят, лицо его оставалось весьма свежим, и практически не имело морщин. Ухая и охая, вероятно, из-за заметной полноты, он приблизился к птице на расстояние вытянутой руки, вперив в неё осуждающий взгляд.
Птица издала непонятный звук между криком защищающего свою нору барсука и стоном раненого волка, а затем начала постепенно видоизменяться. Тело удлинялось, крылья принимали форму человеческих рук, клюв превратился в довольно правильный и аккуратный нос, а перья осыпались на траву подобно снегу в январе. Уже спустя минуту, возле старика стоял не беркут, а нагой дрожащий юноша лет шестнадцати-семнадцати. Его средней длины волосы, в которых всё ещё оставались запутавшиеся перья, были черны, глаза он имел светло-серого цвета, почти как у слепого. Юноша был высокого роста и атлетического телосложения. Лицом недавний ястреб по праву мог гордиться: четкие, правильные черты, ровный нос и аккуратный лоб. Помимо этого у него были мужественная челюсть и волевой, но не слишком широкий подбородок. При всём этом его внешность нельзя было назвать ни излишне грубой, ни излишне смазливой. Его лицо представляло собой баланс между этими двумя типажами. Посмотрев на мужчину своими глубокими и умными глазами, юноша вздрогнул в последний раз и, распрямившись, сказал:
- Прошу прощения, учитель Годфри, - после чего поклонился в приветствии. – Я не хотел, что бы из-за меня волновались.
- Конечно же, мы не волновались! – довольно громко сказал старик, передав юноше один в один такой же балахон, который носил сам. – Тебя не было всего лишь каких-то шесть дней. Шесть дней! Мальчик, ты же запросто мог остаться в теле птицы и кричать беркутом до конца своих дней! Ты что не помнишь, чему я тебя учил? Длительное пребывание в звериной форме* чревато возможностью утратить человеческое «я» и считать себя, к примеру, зябликом, до самой смерти!
- Но я прекрасно себя чувствую, учитель, - извиняющимся, но всё же твёрдым тоном ответил Тордир, уже успев накинуть одеяние и затянув верёвочный пояс. – Ни на секунду человеческое сознание не покинуло меня.
- Эх, молодость... Ай, ладно, что с тобой говорить, - махнул на него рукой Годфри. – Ты, наверное, ужасно голоден и устал?
- Мне довелось по пути, хм-м-м, перекусить, - немного смутился юноша. Ему всегда становилось неловко, когда приходилось сознаваться в том, что он ел в животной форме. – Но ещё раз поесть не откажусь. Да и отдохнуть тоже.

Они прошли глубже в Рощу друидов, на поляну, где располагались биваки и костры. Сейчас там было пусто, так как обеденное время уже прошло, а до ужина оставалось ещё несколько часов. Годфри подошел к одному из костров. На нём грелся пузатый чан с кипящей похлёбкой. В воздухе витал приятный аромат трав, отчётливо можно было различить запахи тмина, чемерицы и каких-то грибов, скорее всего боровиков. Друид взял деревянные черпак, ложку и миску, лежащие на столике у костра, неспешно налил содержимое и протянул похлёбку Тордиру. Тот без церемоний принялся поглощать содержимое миски, даже не присев. Потом попросил добавки и жестом пригласил Годфри присесть на трехногие табуреты у стола. Вторую порцию он прикончил значительно медленнее. Приняв более удобную позу, юноша отставил миску и засунул большие пальцы рук за пояс.
- Ух, спасибо! – с явным оживлением произнёс Тордир. – Никогда эта похлёбка не бывает так вкусна, как после превращений.
- Согласен, - только и сказал Годфри. – Скажи мне, какие вести с Драконьей гряды? То, чего мы опасались – правда?
Молодой друид немного помолчал, раздумывая над ответом, а потом удовлетворил любопытство учителя:
- Сущая правда, - грустно посмотрел он на старика. – Миносы и наги действительно заняли весь перевал. Более того, к ним подтягиваются многочисленные группы ифритов, а сокрушители покинули болота на Мокрых холмах и движутся по направлению к перевалу. Вся гряда занята этими тварями, как будто они забыли старые обиды и вспомнили об общих демонических корнях.
Теперь настал черёд Годфри многозначительно промолчать. Спустя несколько минут он поблагодарил Тордира за сведения, добытые им. Друид пробормотал что-то, что юноша разобрать до конца не смог. Что-то вроде «Я должен обсудить это...». Тордир встал из-за стола, поклонился учителю и поспешил к одному из биваков. Он уснул прежде, чем его голова коснулась кучки перевязанного ельника, заменяющего подушку. Превращение всегда отнимало очень много сил, даже у более опытных друидов.


На следующее утро он, спешно позавтракав, отправился к другой своей наставнице, Вербене, мастеру по части трав, настоек и связанных с ними ритуалов. Вербена представляла тот тип женщин, которые выглядят на двадцать пять лет до самой старости, а потом за несколько дней увядают. Хрупкая, невысокого роста, худощавого сложения. Однако весьма и весьма привлекательная. Характер имела очень суровый и не терпела, когда ей кто-либо перечил. Именно ей обязаны были многие друиды своим здоровьем, ведь она отваривала эликсиры, мази и припарки на все случаи жизни: от геморроя до рваной раны, полученной из-за укуса бешеного волка. Сегодняшний урок он никак не мог пропустить, ведь мастер обещала показать ему, как подготавливать правильную ворожбу. Это был подарок к его завтрашнему дню рождения. Подготовка должна была продлиться весь день, а сам ритуал начнётся в полночь, когда ярче всего будет светить полная луна. Обитель мастера Вербены находилась к северу от Рощи. С ней проживала её ученица, девушка по имени Элиана*, которую все называли просто Эли. Она, не в пример Вербены, была высокой, яркой и броской. Рыжие непослушные волосы, хотя и не были кучерявыми от природы, сотней локонов ниспадали до пояса, иногда в своём непослушании мешающие ей видеть, закрывая глаза. Из-за этого её голову всегда обрамлял венок, сплетённый из всех возможных сочетаний травок и цветов, которые только можно найти в Северном эльфийском лесу. Шестнадцати лет от роду, Эли уже можно было назвать женщиной, хотя бы внешне. За последний год ей уже семь раз приходилось перешивать свой балахон, из-за того что он становился в слишком неудобным: то подскакивая в самых неожиданных местах и оголяя стройные ножки, то мешая дышать, став сильно тесным в груди. Но ни учителя, ни ученицы на месте не оказалось. Осмотрев обитель травников, Тордир смог различить едва заметные следы на прелых листьях. След уводил вглубь леса, и ему, как ученику, туда было нельзя без сопровождающего друида. Осмотрев жилище Вербены ещё раз, он заметил небольшую ямку, в которой ещё тлели уголья. Юноша сел и стал ждать, а чтобы не умереть со скуки, принялся читать какой-то альманах о гербалогии, валявшийся среди кипы книг у большого пня и на нём. Книга была на редкость скучной, несмотря на то, что Тордиру нравилась алхимия, гербалогия и прочие связанные с растениями вещи. Прочитав едва ли десяток страниц, он уснул.

Ему снилась Элиана, купающаяся в небольшом пруду, располагавшегося к западу от Рощи. Примерно год назад Тордир случайно увидел её, когда играл с каким-то волчонком и, не заметив прибрежной полосы скользкого ила, со всей скорости налетел на девушку из зарослей осоки, не дав той ни малейшей возможности прикрыть наготу. Тогда, помнится, он получил славную взбучку вначале от неё, а потом и от мастера Вербены. Тогда Тордир впервые столкнулся с обнаженной девушкой, у которой уже весьма уверенно можно было различить полагающиеся по принадлежности к женскому полу «прелести». Однако в данный момент ему снились не обе выволочки и лекция мастера Годфри на тему полового созревания, а, так сказать, альтернативы того столкновения.

Его разбудило урчание собственного желудка. Всё ещё не до конца восстановив силы после превращения, юноша проспал ещё несколько часов после заката. Открыв глаза, он увидел вначале грозно смотревшую на него Вербену, а затем хихикающую за её спиной Эли. Спросонья не уловив, что смешного в нём появилось за последние часы, юноша встал. И лишь приняв вертикальное положение, он почувствовал, что балахон стал несколько теснее в определённом месте. Густо покраснев, Тордир прикрыл альманахом (ну хоть какая-то от него появилась польза) срамное место и быстрыми шагами направился к Роще друидов, однако его ухватила за локоть мастер Вербена и, с поразительной для такой хрупкой женщины силой, усадила его на один из пней. Обернувшись к девушке, мастер одарила её одним из своих многочисленных грозных взглядов, отчего та сразу перестала хихикать.
- Итак, как я и обещала, сегодня мы будем заниматься ворожбой, - сделав вид, что ничего не произошло, преподавательским тоном сказала Вербена. – Мы с Эли целый день собирали травы для ритуала. Разведи, пожалуйста, костёр и поставь на него вон тот котёл.
Второй раз повторять не пришлось, и уже через минуту учитель продолжила:
- Для ворожбы необходимо несколько вещей. Первая – существо, обладающее зачатками магического таланта. Для этого сгодишься и ты, но, поскольку вещающий после пророчества напрочь забывает всё им сказанное или сделанное, то эту роль сыграет Эли. Ведь ворожба будет для тебя. Второе, - продолжила она, - нужно приготовить отвар из некоторых травок. Это морозник или, как его ещё называют, чемерица, божебыт, ясенец, тошнотка, черная белена и дурман. Испив этот отвар из вещих трав, ведун или ведунья впадают в очень нестабильный транс, который легко прервать. Но если удастся сохранить концентрацию, то в результате можно добиться весьма ясных пророчеств. Весь прошедший год я учила Эли искусству ворожбы, так что её видения уже должны отличаться ясностью.
Выдержав паузу, пока докипала вода, учитель принялась нашептывать какие-то слова и поочерёдно бросать в котёл травы. Спустя несколько минут она набрала в кувшин отвара и передала его Элиане.
- Ты готова, дитя моё? – спросила мастер.
- Да, учитель Вербена, я готова, - девушка попыталась выглядеть спокойной, однако её глаза выдавали испуг.
- Через несколько минут выпей отвар, и мы начнём.

Спустя указанное учителем время девушка присела на пень и одним махом осушила содержимое кувшина, после чего выронила его, слегка дёрнулась и уставилась на Тордира мутными глазами:
- Энаи сиа лим кван, - молвила она изменившимся до неузнаваемости голосом, - сионай торуэ камэа. Киллион Тордир эя кантим*.
- Что это за язык, мастер? – испуганно спросил юноша.
- Это эльфийский, - ответила Вербена таким же дрожащим голосом. – Эли – наполовину эльфийка, так что вещает на обоих языках. Слушай!
- Тот, что был избран, да проклянёт Их, - проорала полуэльфка. – Кадар эт кадар*. Предательство, предательство! О, сколько лицемерия! Трусы! Полные притворства доллатхе*!
- Может, прекратим? Она что-то очень разошлась! – стараясь перекричать девушку, предложил Тордир.
- Слушай же! – не согласилась с ним Вербена, внимательно вникая в смысл сказанного девушкой. – Я не зря это всё устроила. Её пророчество не похоже на предыдущие. Слишком сильно, даже для неё. Как бы... – женщина осеклась, так как Эли начала биться в частой дрожи, мучительно стонать.
- Пески! Пески, твой путь лежит туда, - встав и указав даже не пальцем, а всей рукой на Тордира, кричала ученица Вербены. – Но там он не закончится. Амон сулен, амон торуален*! Дракон найдёт тебя, Тень поглотит тебя, а Он убьёт тебя! Но ты не умрёшь, а лишь переродишься! Чтобы поглотить их всех! Чтобы стать изгоем! Небосвод обрушится на головы всех, кто верит. Их гнев обернётся против них. А затем они будут прокляты и изгнаны.
- О, боги! – взмолилась Вербена.
- Что до тебя, то ты умрёшь ещё раньше, - указала на мастера Эли.
После чего замолчала и тяжело опустилась обратно на пень. Однако через минуту очень спокойно сказала, продолжая смотреть невидящими глазами:
- Я буду скучать. Мы все будем скучать.
- Что всё это было, мастер? – ошарашено спросил Тордир.
- Пророчество... – неуверенно ответила Вербена. – Мне нужно обсудить это с Кеалинвэ*.
Эли внезапно встала с пня и кинулась к Тордиру, обняла его и страстно поцеловала. Спустя лишь мгновение, когда Вербена оправилась от шока, мастер отвесила ей хороший подзатыльник, выведя девушку из транса.
- Что это на тебя нашло? – разъярилась женщина. – Могла бы и не при мне выказывать свои чувства.
Эли, которая до этих слов находилась в трансе, мигом пришла в себя и, закрыв покрасневшее личико руками и, хлипая носом, побежала прочь.
Поняв, что сболтнула лишнего, Вербена закатила очи горе и побежала вслед за ней.

Он сидел в Роще, наблюдая за звёздами у костра. Сегодня была волшебная ночь полнолуния, почитаемая друидами как Праздник Единения. В такие ночи каждый друид в возрасте от ниэ до каонэ* нагишом купался в пруду, а после танцевал у огромного костра, таким образом, проходя цикл единения с природой месяц за месяцем. Всё это сопровождалось музыкой, обильным количеством выпиваемых настоек* для вхождения в транс и последующим разбиванием на пары по выбору женщин.
Тордир сегодня исполнялось семнадцать, так что он имел полное право пойти на праздник. Но вместо этого юноша тщетно пытался уразуметь пророческие слова Элианы. Он никак не мог понять смысл всего сказанного. Положение усугубляло ещё и то, что юноша весьма плохо владел эльфийским. Кроме того неожиданное откровение, случившееся по вине учителя Вербены, стало для Тордира настоящим шоком. Он никогда и не подозревал о чувствах Эли. От раздумий его отвлёк голос Малека, наставника по борьбе на посохах:
- Тордир, здравствуй! – сказал мастер, подойдя к костру с парой деревянных шестов. – Чудесная ночка, не правда ли? Ты почему не на празднике?
- Вынужден не согласиться, - довольно грубо отрезал юноша. – Да и не в настроении я что-то праздновать.
- Ну, что же ты? Давай-ка вставай и покажи мне, что я не зря потратил годы на твоё обучение! – желая раззадорить ученика, мастер бросил ему посох. – Лучшее лекарство от плохого настроения – это хорошая драка!
У Тордира не оставалось выбора, ведь учителю нельзя было перечить. Подхватив оружие, юноша встал и принял боевую стойку. Выпад за выпадом, удар за ударом, блок за блоком его мысли отдалялись от пророчества и концентрировались на поединке. Но всё же не до конца. Удачно увернувшись от очередной «мельницы» Малека, Тордир ткнул одним концом посоха в носок сапога мастера, а другим попытался с разворота ударить в висок. Но Малек не зря носил звание мастера, и легко уклонился от такого грубого приёма.
- Ну же, ты можешь лучше! – крикнул Малек. – Сосредоточься!
После этих слов мастер обманным движением заставил Тордира поднять посох горизонтально вверх, а затем саданул его другим концов в живот, отчего юноша повалился навзничь.
- И пяти минут не продержался! – с нотками детской обиды произнёс учитель Малек. – Твои мысли были равно далеки что от моего посоха, что от твоего собственного.
Мастер помог Тордиру принять сидячее положение и плюхнулся рядом с ним.
- Чудесная ночка, - сказал непонятно кому Малек.
Они помолчали ещё какое-то время, а затем учитель встал и, не сказав ни слова, ушел по направлению к своему жилищу. Он вообще был довольно эксцентричной особой. Принятый в Круг в возрасте тридцати шести лет, он выучил уже не одно поколение друидов. Рослый и крепкий, Малек имел посредственную внешность крестьянина и не выделялся ничем, кроме шрама через всё лицо, отсутствующим левым глазом и любовью к выпивке. Вскоре Малек вернулся, неся стально-серого цвета посох с красивой резьбой по всей длине в одной руке и бутыль самогона в другой. Бросив оружие к ногам Тордира, он немного помпезно сказал:
- С праздником! Я в твои годы и мечтать не мог ни о том, чтобы иметь возможность любоваться пятью десятками молодых голых баб разом, ни о том, чтобы держать в руках подобное оружие. И уж тем более я ни за что добровольно не отказался бы от первого. Надеюсь, хоть оружие ты примешь, коль до женщин тебе дела нет? Это подарок.
Тордир взял в руки посох и осмотрел его. Поразительно лёгкий и мастерски сбалансированный, он явно был сделан из железного дерева, редкой породы, произрастающей в самых северных уголках леса, где хозяйничали взбесившиеся сатиры и дриады. Без сомнений, оружие сделал Малек собственноручно. Тордир готов был побиться об заклад, что материал он так же доставал сам.
- Спасибо вам огромное, мастер Малек! – юноша пожал дарителю руку, а заодно наградил лучезарной улыбкой. – Это лучшее, что я когда-либо видел.
- Ты видел не так много, если говоришь такое, - усмехнулся мастер, откупорив бутыль самогона и отпив несколько глотков, осушив при этом с половину ёмкости, после чего продолжил: – Как по мне, так это «лучшее» сейчас в количестве до полусотни резвиться в пруду или около него. Сходил бы, а? Тем более, что у тебя ещё и день рождения. Потом ведь можешь и не успеть.
- Не хочу, - смущенно опустил глаза Тордир.
- А, ориэ, моа детиль*? – улыбнулся ещё шире Малек. – Что ни говори, а из вас двоих выйдет отличная парочка, все так считают.
- Из кого это из нас? – притворился обиженным Тордир. – И кто все?
- Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле, - отпив в очередной раз, сказал наставник, уже изрядно навеселе. – Тебе прекрасно известно, о чём я. Кто это – «вы», и кто такие эти самые «они».
- Она сегодня невольно раскрылась, - грустно сказал юноша и, не спросив дозволения, взял бутыль из ослабивших хватку рук пьяного мастера, отхлебнул оттуда немного и продолжил: - Неправильно как-то получилось.
- Рассказывай, - он не обратил внимания на фамильярность. Любопытство было сильнее.
Тордир вкратце пересказал ему всё случившееся. Нависла пауза, и ещё долгое время юноша только пил и смотрел на небо. Но спустя какое-то время всё же глянул на Малека. Тот сидя спал, тихонько сопя. Не видя в этом ничего дурного, юный друид встал, залпом осушил бутыль (там итак толком ничего не оставалось) и улёгся спать по примеру своего друга.

Утром его разбудили. Рассветная пора уже давно прошла, и мир сейчас играл всеми своими красками. Тордир удивился тому, кто нарушил его сон:
- Мастер Вербена?
- Тссс, не кричи так, - приложив палец ко рту, попросила, а не приказала в своей обычной манере женщина. – Пойдём со мной. Мы должны поговорить с Кеаллинвэ.
Одно имя старейшины общины согнало с юноши остатки сна. Он без лишних разговоров поднялся со своего спальника и последовал за Вербеной. Уж если его ждал сам Старший друид, то перечить было бы глупостью.

Кеалинвэ был очень старым, лысеющим седобородым эльфом, одетым в мантию, которая больше походила на древесную кору, чем на привычную для прочих друидов шерсть. Вековая мудрость читалась в его глазах, а внешнее впечатление немощности было до смешного ошибочным. Тордир знал, что лишь одной мыслью Старший друид мог созвать для защиты Рощи всех зверей со всех концов материка. И это была лишь одна из его многочисленных возможностей. Жил он весьма скромно в пустотелом дубе, перестроенном под дом. Впрочем, в месте, где все жили под открытым небом, даже такой дом был роскошью.
- Приветствую тебя, Тордир, - сказал Кеалинвэ, опустив сан ученика.
- Здравствуйте, Старейшина, - почтительно поклонился юноша.
- Ты знаешь, почему я позвал тебя, - его проницательные глаза, казалось, читали душу и разум молодого друида, словно книгу. – Так что давай без промедления перейдём к делу. Пророчество Элианы кажется мне весьма странным, и в то же время – страшным. Из него следует, что тебе уготована некая особая, - эльф сделал ударение на последнем слове, - тропа, отличная от нашей. И что в ходе следования по ней ты можешь погибнуть.
- И все мы тоже, - железным голосом сказала Вербена, всё это время стоявшая возле юноши.
- Не перебивай, Вербена, - спокойно сказал Кеалинвэ. – Если ворожба была истинной, а я в этом уверен, то наша участь ясна. Его же судьба – иная. Потому, Тордир, я вынужден отправить тебя искать себе учителей в другом месте.
- Но почему? - позволил себе слегка повысить голос юноша. – Я ведь ещё и здесь обучаться не закончил!
- Верно, но твои учителя – мастер Вербена, мастер Годфри и, в особенности, мастер Малек, считают, что ты уже достиг той точки, когда можно и нужно обучатся самостоятельно. Они больше не в состоянии дать тебе что-либо ещё.
- Но, но ведь это – мой дом, - голос его предательски дрогнул. – Куда мне пойти? Ведь я ничего не знаю и не умею, кроме того, чему меня научили тут. Проще говоря, вы делаете меня тем самым изгоем!
- Не забывай, с кем ты разговариваешь! – прикрикнула мастер Вербена.
- Всё в порядке, - всё с таким же нерушимым спокойствием улыбнулся Старейший. – Он молод, а потому вспыльчив. Тордир, я не выгоняю тебя, я лишь хочу, чтобы ты был готов к тому, что тебя ожидает. Мы не в состоянии дать тебе это. Потому ты должен пойти в город Иллениум, в Консулат. Там ты найдёшь старика, называющего себя Консул. Ему можно доверять.
- Как он узнает, что я действительно тот, за кого себя выдаю?
- Передай ему вот это письмо, - протянул юноше конверт Кеалинвэ, хотя не ясно было, где он нашел бумагу и чернила. – Он всё поймёт из него. Мастер Годфри сказал мне, что ты вчера только вернулся после нескольких суток в обличье беркута. Не рискуй понапрасну, отправляйся пешком. Так оно надёжней будет. Прощай, Тордир, и да охранит тебя высшая сила.
- Да охранит она всех нас, - поклонился Тордир. – Прощайте, Кеалинвэ. Прощайте, мастер Вербена. Спасибо вам за всё.
- Прощай, Тордир, - Вербена неожиданно обняла его и, без нотки обычной строгости, сказала: - Береги себя.
Он попрощался мастерами Годфри и Малеком и ещё со многими друидами, находившимися в Роще в тот день. Но нигде юноша не мог найти Эли, чтобы раскрыть ей на прощание своих чувств, чтобы пообещать вернуться за ней. Он понимал, что это, скорее всего, невозможно, что он уже никогда не войдёт под безопасную сень Рощи, но не мог не сделать этого. В конце-концов, когда откладывать путь в Иллениум стало невозможно, он направился к выходу из Рощи. За спиной у него была сумка с едой и питьём (мастер Вербена позаботилась) да подаренный мастером Малеком посох. У самого края Рощи из ниоткуда появилась Эли, поцеловала его в щеку и сказала тихое:
- Береги себя.
Затем, так же тихо, как появилась, скрылась среди деревьев, закрывая своё красивое личико. Тордир ещё немного постоял, а затем отправился дальше.
«Да уж, вот тебе и день рождения», - грустно подумал юноша. Ему предстояло несколько дней пути. Но это была лишь мизерная часть того пути, на который он встал сегодня. Пути к своей Судьбе.

---------Пояснения---------

Пребывание в звериной форме – имеется в виду одна из способностей друидов. Каждый обученный друид способен принять форму своего зверя-покровителя (или же птицы, рыбы, насекомого). Но длительное пребывание в форме зверя таит в себе опасность навсегда утратить человеческое сознание. Прочие способности друидов: умение сливаться с сознанием неагрессивно настроенного зверя и видеть мир его глазами; умение разговаривать на языке любого животного (если только это не тварь, появление в Аквиллионе которой обусловлено демонической магией Второго Катаклизма); умение «слушать» деревья, таким образом давая возможность друидам общаться между собой при их помощи.
Элиана – производное от эльфийского слова «элиа», что значит «цветок».
Энаи сиа лим кван, сионай торуэ камэа! Киллион Тордир эя кантим.– дословно в переводе с эльфийского: Они изберут лишь одного, когда земля разверзнется. Падёт Тордир от демонического слова.
Кадар эт кадар. – «кровь за кровь» (эльф.)
Доллатхе – эльфийское ругательство. Названный так одновременно является и плодом нездорового инцеста, и сыном (дочерью) гулящей женщины.
Амон сулен, амон торуален! – Вечные скитанья, вечные муки! (эльф.)
Кеалинвэ – Старший страж, Старейшина стражей, сокр. от Кеалинвэлион – Старший друид, в вольном переводе с эльфийского. «Кеал» - значит мудрый, старший, древний. «Инвэ» - страж, а «лион» - лесной. Друиды именовали себя стражами леса из-за прямых обязанностей перед силой, что наделила их магическими способностями.
От ниэ до каонэ – от совершеннолетия (эльф. «ниэ» - 17 лет у людей, 35 лет у эльфов) до увядания (эльф. «каонэ» - 35 лет у людей, у эльфов отсутствует).
Настойки – тут имеются в виду травяной самогон и ягодные наливки.
Ориэ, моа детиль – Любовь, всё поглотившая. (эльф.)

Сообщение изменено: Эарeндил (26.02.2011 11:31)

[Zawulon]

Отличная глава, продолжай. В начале присутствуют повторы ("Вскоре").

[Эарeндил]

Отличная глава, продолжай. В начале присутствуют повторы ("Вскоре").

Спасибо. Если не сложно, укажи, где именно. Я нашел только одно место, между абзацем про тигролюдей и превращением в человека и, конечно же, исправил.

[Zawulon]

Спасибо. Если не сложно, укажи, где именно. Я нашел только одно место, между абзацем про тигролюдей и превращением в человека и, конечно же, исправил.

Четвёртый абзац середина, петый начало.

[Эарeндил]

Четвёртый абзац середина, петый начало.

Спасибо, исправил.

Огромное спасибо Дыханию жизни за указание многих спорных моментов, повторов или же ошибок. Всё исправил или уточнил.

Сообщение изменено: Эарeндил (20.02.2011 16:09)

[Nec_Vampirov]

Спасибо, жду продолжения.

Из ляпов заметил, что у тебя несоотвествие сторон света в рассказе, с игровой механикой.
Когда находишься на главной площади Иллениума, то солнце встает справа (Если мне не изменяет память). Соотвественно если смотреть по карте внешнего мира, то Олаонда находится на востоке, Фаерабис на западе, Иллениум на юге, Аль-сехмет на севере.
Ну это на твое усмотрение. Наверно все-таки большинству удобней вопринимать стороны света как привыкли - восток справа, запад - слева и .т.д

[Дыхание жизни]

Спасибо, жду продолжения.

Из ляпов заметил, что у тебя несоотвествие сторон света в рассказе, с игровой механикой.
Когда находишься на главной площади Иллениума, то солнце встает справа (Если мне не изменяет память). Соотвественно если смотреть по карте внешнего мира, то Олаонда находится на востоке, Фаерабис на западе, Иллениум на юге, Аль-сехмет на севере.
Ну это на твое усмотрение. Наверно все-таки большинству удобней вопринимать стороны света как привыкли - восток справа, запад - слева и .т.д

Интересная теория. А если создавать команду в ВМ, то всегда можно увидеть закат именно с правой стороны.

[Nec_Vampirov]

Ох ... у кого память получше моей, старческой? Кто вспомнит имя автора его теорию о том что вопреки всяческим заблуждениям в Аквиллионе существует 6 сторон света?
Жаль старого форума нет уже. Столько тайных знаний он в себе таил =)

[Paul]

А не Вайракс ли это писал?