18 ответов в этой теме

[Доннерджек]

Начало глобальной, пожирающей мой мозг идеи. Смогу ли воплотить? Не уверен. Буду пробовать? Да, возможно. Однако на скорое продолжение не надеюсь и вам не советую. Почему решил выложить кусок? Наверное, потому, что есть люди, которые читают мою писанину. Для вас и стараюсь, для вас и этот кусок. Оцените – постараюсь в скором времени написать продолжение.


Здравствуйте, друзья мои! Почему друзья и кто я вообще такой, что бы вас так называть? Да-да, действительно, пожалуй, стоит представиться. Меня зовут Джек и я, наконец, спокоен. Опять спросите: почему спокоен, да и что это вообще за характеристика личности такая? Ответ столь замысловат, сколь и прост: ваш покорный слуга разобрался в себе, знает все ответы на все вопросы, что так бередили его душу и пожирали мозг последние несколько недель. Не скажу, что это было приятно. О нет, не подумайте, всё несколько иначе. Однако, друзья мои, (вы же не против, что я вас так называю?) приступим. Я пишу, а Вы (боже мой, я ведь даже не знаю, кто это – Вы) - читаете. И опять у вас созрел вопрос, не так ли: а о чём пишешь, что читать? И опять я охотно отвечу: это история погружения в Ад. Это история пояснит, почему я сейчас нервно поглядываю на пистолет.
Так что же, приступим, господа?




«Listen to the silence, let it ring on.»
Joy Division
"Итак, мы продолжаем нашу передачу.."
Бесполезная балаболка, замолкни, наконец. Я беспорядочно двигал рукой по столу, попутно сбрасывая лежащие там листы, словно близорукий, обронивший очки и отчаянно пытающийся их поднять. Рука наткнулась на знакомый прямоугольный предмет. Клац-клац. Тишина, наконец. Благодать. Замечательное состояние: ты ещё не спишь, но и не бодрствуешь. Мысли беспорядочно путаются в голове, словно муха, застрявшая в паутине, тем самым ещё больше себя опутывая. Такое ощущение, будто завеса между сознательным мышлением и подсознанием слегка приоткрыта. Говорят, в такие моменты самовнушение имеет максимальную силу. Попробовать что ль?
"Я счастлив, я счастлив, я, мать его, счастлив".
Как-то неубедительно получается. Может гениальная мысль родится, такое себе дитя подсознания. Нет?
Впрочем, какие мысли могут быть в такой обстановке. Весь скромный интерьер моей мелкой, шагов в восемь длиной, комнаты составляли лишь три старых, не совсем исправных стула, крашеный стол, весь заваленный бумагами, на которых я, собственно и проспал последние несколько часов, и, наконец, огромный, неуклюжий диван, что занимал половину комнаты.
Хотя погодите, есть одна идейка: «Поди умойся, балбес". Кто-то сказал : « Всё гениальное - просто». Н-да. Действительно - просто: небольшое напряжение в правой ноге, теперь в левой, поднимаем зад со стула. Без болезненного выдоха спину расправить не удалось. Дискомфортно, знаете ли, спать несколько часов кряду сгорбившись. Однако, вполне простительно, если ты до этого двое суток глаз не смыкал. Всё этот «немой». К чёрту, сейчас мой путь лежит в ванную. Что бы добраться туда мне придётся пройти через узкий коридор, в котором и двум-то не разминуться , и свернуть налево. Спросите, что же ещё есть в этом неуклюжем подобии квартиры? Охотно проведу вам экскурс, вот только, несколько позже. Сейчас, с вашего позволения, я собрался умыться.
Путь к умывальнику прошел словно в тумане. Вы же знаете, когда бредёшь интуитивно, сам того не понимая, не осознавая и, по сути, не принимая.
Плеснул водой в лицо. Холодная, отрезвляет. Сонная муть стекает с лица вместе с каплями.
Отражение в зеркале напротив имело унылый вид. Худое лицо аскета, с довольно ярко выраженными скулами, тёмные, как январская ночь, неисправимо взъерошенные короткие волосы( такую дрянь как расчёску я не воспринимал вовсе), постоянно нервозно бегающие зелёные глаза, с весьма заметными «мешками» под ними ( сказывается хроническое недосыпание), тонкие губы и острый подбородок. Небольшая щетина. В грубоватых чертах лица – опустошенность и печаль. Бог ты мой, или кто там ещё, неужто это – я? Печальное зрелище. А ведь когда-то в этих глазах плясали черти, каждый взгляд искрился уверенностью, развевающиеся на ветру длинные, почти до плеч, волосы манили окружающих. Это было, кажется, так непостижимо далеко. А ведь всего несколько лет прошло. Вечная ностальгия.
От воспоминаний охота бить головой о стену, пока на той не останется некий пейзаж, в стиле сюрреализма, составленный из кусков мозга. Это было бы забавно, по крайней мере, хотя, не уверен, что смог бы оценить это творение по достоинству, ведь роль акварели будет играть мой измученный мозг.
Забавно это всё, однако, пора вернуться к работе. Вот только без кофе моё подсознание напрочь отказывается выдавать более-менее приемлемые идеи. Вот, к слову, и место для небольшого турне по остатку жалкого подобия квартиры – кухне. Что тут есть? Посудомойка, работающая не когда включишь, а когда сама того захочет; плита, готовить на которой равно самоубийству – огромный риск утечки газа, впрочем, иногда иду и на такую дурость; небольшой кухонный столик, заваленный грязными чашками и посудой и, главная моя гордость, полки с кофе, чаем, корицей также, естественно, его величество Чайник.
После небольшой ревизии выяснил, что обе банки из-под кофе пусты, чего и стоило ожидать. Чай? Нет, извольте, сейчас – только кофе. Простенький алгоритм: одел синие, затёртые джинсы, футболку, чёрный свитер, прилежно обмотал горло шарфом, накинул плащ и обул туфли. Сгрёб все бумаги со стола в портфель, который набросил на плече. Мой путь лежал в местный кафетерий.
Не успел я захлопнуть дверь и дважды провернуть ключ в замочной скважине, как вся прелесть канализационных запахов нахлынула на меня. Вы когда-то сбегали с девятого этажа, прикрыв нос рукавом и отчаянно стараясь не вдохнуть? Нет? Попробуйте, незабываемые ощущения. Ступени и перила проносятся, словно во сне, головокружение и потребность вдохнуть лишают вас координации движений. Всё проходит с глотком свежего воздуха. Хотя, пардон, опечатка, холодного, пропитанного влагой и отходами индустриализации, но всё – же такого родного воздуха. Кажется, дай человеку нашего времени дохнуть действительно свежего кислорода, так тот и упадёт в беспамятность – слишком уж много чистоты нахлынет. Однако, это не столь важно, ведь я ,спрятав руки в карманы, шагал за порцией кофеина.

Сообщение изменено: Доннерджек (28.11.2010 17:40)

[Доннерджек]

Серое осеннее небо не пропускало игривые лучи солнца. Оно непреодолимым барьером стало между ясным небом и бренной землёй. Ветви над моей головой, шурша, роняли сухой дождь из листьев. Окружающий мир был спокоен и тих. Изредка, вокруг меня сновали люди, разные люди: толстые и худые, высокие и низкорослые, чёрные и белые. Все - индивидуумы, со своими идеями, сентиментальными надеждами, мелочными проблемами. Столь разные и такие схожие. Мы не замечаем, они – меня, я – их, не нуждаемся. Нет, у всех свои дела. Чем одарим случайного прохожего? Взглядом, а зачастую, и головы не поднимем. Он лишь маленькая пылинка на свалке мегаполиса. Скорее всего, мы никогда больше не увидимся.
Левая рука медленно опустилась в карман и, на ощупь, достав сигарету из пачки, поднесла её ко рту. Правая, вспоминая знакомый алгоритм, безнадёжно пыталась добыть огонь из спичек. У неё была не простая задача – ведь ветер, будто шаловливый ребёнок, каждый раз задувал спичку, не давая той возможности разгореться. На одно мгновенье, на какую-то долю секунды, он давал мне надежду. Вот, мол, гляди, загорается ведь спичка. Однако не успел я поднести ту ко рту, как тут же все надежды осекались новым дуновением. Это могло продолжаться вечность, которая, впрочем, за недостатком спичек, вскоре закончилась.
-Зажигалку, сэр?
От голоса «извне» меня пробила дрожь. Ко мне, обращаются, ко мне, вот так, просто на улице, что бы помочь? Нечто новое.
-Всего два доллара, сэр. Отличные зажигалки!
Ах. Это всё проясняет. Дурень сентиментальный. Впрочем, так даже лучше, ведь взаимопомощь, бескорыстность… пфе, атавизмы. Я вынужден был бы лицемерно улыбаться и, с притворной учтивостью, благодарить.
-Да, дайте две.
Я протянул торгашу пятидолларовую купюру и, закурив, зашагал дальше.

Вместе со мной в кафетерий проскользнул ветер. Он, нежно пролетев вокруг меня, ворвался в сонное царство официантки и нескольких посетителей. Люди обернулись. Их взгляды были тусклы и безразличны, лишь неудовольствие и вопрос «Кто посмел разрушить наш анабиоз? Кто разбудил?» были в их бесцветных глазах. Это понял и ветер. Он спокойно осел в помещении и перестал беспокоить окружающих. «Мой» столик у окна был свободен.

-Сьюзи.
Я позвал официантку лишь после того, как разложил на столе труды своей несколько недельной работёнки: заметки из газет, выписки из полицейских докладов, собственные записки.
- Что сегодня, Джек?
Чёрные волосы, зелёные глаза, грудь третьего размера и длинные ноги неспешно подошли ко мне.
-Пять грамм счастья и о десять надежды, будь добра.
- Кофе и пачку сигарет, как обычно? Сейчас. - Никакого удивления в глазах. Лишь скука. Если знать мой рацион – знать меня, то Сьюзи знает обо мне всё. Я пью кофе и заедаю сигаретами.
-С корицей, будь добра.
-Помню.
Она ушла, лениво повиливая задом, будто уставшая тигрица, а я же приступил к работе.

Ох! Друзья мои, прошу простить меня за столь неуместное лирическое отступление, но, поймите же, описывать душистый кофе без чашки оного в руках – мучение для меня. Несколько отвлекусь и приготовлю себе этот ароматный нектар. Впрочем, что это я, вы ведь и не заметите этого.
Напиток в моих руках медленно пульсирует жизнью, жизнью вкуса, аромата, утончённости. Запах, что исходит от него – дыхание, тепло – жизнь, вкус – философия маленькой жизни. Пожалуй, включу ещё и музыку. Я прокрутил несколько станций и остановился на «вечном блюзе» Гарри Мурра.
Знаете, друзья мои, это навевает ностальгию. Пожалуй, позволю себе небольшое отступление и углублюсь в ещё более древнее прошлое. Товарищ следователь, а я уверен, что эта тетрадка попадёт к вам, с уверенностью можете перелистать эти несколько страниц – вам будет не интересно. С вашего позволения( если и будет кто, кроме вас, товарищ) я начинаю.

[Доннерджек]

Несколько исправил кусок "настоящего", не удивляйтесь небольшому повтору.

Ох! Друзья мои, прошу простить меня за столь неуместное лирическое отступление, но, поймите же, описывать душистый кофе без чашки оного в руках – мучение для меня. Несколько отвлекусь и приготовлю себе этот ароматный нектар. Впрочем, что это я, вы ведь и не заметите этого.
Напиток в моих руках медленно пульсирует жизнью, жизнью вкуса, аромата, утончённости. Запах, что исходит от него – дыхание, тепло – жизнь, вкус – философия маленькой жизни. Пожалуй, включу ещё и музыку. Я прокрутил несколько станций и остановился на «вечном блюзе» Гарри Мурра.
Под ненавязчивый аккомпанемент Гарри я задремал. И, когда просыпался, смахнул несколько листов со стола. Они, задержавшись на несколько секунд в воздухе и, кажется, уже успев поверить, что умеют летать, бережно опустились на пол, который принял их в крепкие объятия пыли. Вместе с листами упала старая, покомканная фотография. А ведь там все такие счастливые, беззаботные, улыбающиеся. А ведь не так давно было, двадцать лет, всего – то, протяни руку, коснись воспоминаний, стань ими! Но, нет, события тех дней незримо далеко и мы уже не можем так искренне улыбаться.
Знаете, друзья мои, это навевает ностальгию. Пожалуй, позволю себе небольшое отступление и углублюсь в ещё более древнее прошлое. Товарищ следователь, а я уверен, что эта тетрадка попадёт к вам, с уверенностью можете перелистать эти несколько страниц – вам будет не интересно. С вашего позволения( если и будет кто, кроме вас, товарищ) я начинаю.

Третий день весны N-го года. Никогда его не забуду. Представим картину, братцы мои: на дворе ярко светит солнце, якобы намекая на новый день, будто крича: «Всё будет хорошо! Только верь, я и завтра взойду, слово небожителя!». Снег тает, уступая место пучкам травы, маленькие ручейки стекают по тротуарам, природа знает – пришла весна, наступает новый цикл жизни. И вот, среди всей этой красоты стоит белый, прибранный частный дом. Он не одинок, не подумайте, - окружен своими собратьями. Но всё – же, какой – то особенный, нечто в нём будоражит сознание любого, кто пройдёт мимо. Быть может, это тишина во дворе, в такой-то ясный день или скорбные всхлипывания, доносящиеся изнутри, или, если заглянуть, в окно - несколько тёмных фигурок, что склонились над одной, меньшей фигурой, лежащей на кровати? Кажется, будь тут маг или колдун, тот бы сразу заметил нависшую над домишком тёмную ауру скорби.
Перенесёмся в сам дом. Прихожая встречает нас дивной тишиной и обыденностью. Кажется, все домашние, устав после рабочего дня, попросту легли отдохнуть. Всё как обычно: и потрёпанное пальто на крючке, и, слегка загрязнённые, сапоги за порогом, и греющийся на плите чайник. Но, что то ведь не так, не так вы чувствуете, ощущаете Её всем своим естеством. Она тут. Она везде, Ею пропитано всё в доме. Смерть уже переступила порог.
Ведь не всё как обычно – сегодня в доме есть гости. Тучный лысый мужчина, щегольски одетый, с наигранной грустью и игривым взглядом. Седая старушка на стуле, с иссохшими от слёз глазами. Женщина, с неподдельной печалью на лице, держащая за руку мальчишку лет восьми, который и не понимал толком происходящего. Их взгляды были устремлены на лежащего, на диване, чахнущего на глазах, деда. Его взор поминутно угасал, слова становились неразборчивыми, а руки беспорядочно комкали грязную простыню. Она стоит рядом и смеется, нет, Она не махнёт косой так быстро, ведь слыхано же, девяносто лет избегать встречи, нет!, теперь он должен помучиться, а Она подождёт, ведь это Её удел – ждать. Но вот, старик, всхлипнув последний раз, закрыл глаза, и измученная грудь перестала судорожно вздыматься.
- Ну что же, господа, пора обсудить завещание? – Заметил, потирая руки, толстяк.
И начался взрослый разговор, который ребёнку было не понять. Он стоял и наблюдал за Ней, за Её величием, властью, могуществом и беспристрастным правосудием. Он впервые увидел равность людей пред Ней. Малыш задрожал всем тельцем и, жалобно всхлипнув, потерял сознание.

Что было потом? Жизнь закружила его в безумном танце. Однако, скоро Смерть снова напомнила о своей непосредственной близости. Но об этом позже. Сейчас я собираюсь вернуться к истории моего ближайшего прошлого, к воспоминаниям о кафетерии, горячему кофе, официантке и разложенным листам с фотографиями, вырезками из газет и полицейскими выписками, что бесформенной грудой лежали предо мной.

Даты, факты, интервью, полицейские сводки: всё это кружилось в безудержном танце перед моими глазами. Я, как давно утративший рассудок, кукловод, дёргал за ниточки хронологии. Однако, нужного танцора, который сможет натолкнуть на разгадку, так и не мог достать. Пожалуй, чтобы разобраться в этой безумной пляске, стоит начать со вступительных па.

«19.10.20 – первое покушение. Жертва Алисия Метинкоф , 2100 года рождения. Студентка, обучается в Рояле. Ранее несудимая. Мать – Джанет Метинкоф, 2080 года рождения, домохозяйка. Отец – Стив Метинкоф, 2075 года рождения, директор частной предпринимательской конторы» . – из собственных выписок.

«Она вбежала домой, вся в слезах и крови. Ну, понимаете, нос у неё был разбит.… Ах, больно вспоминать. Блузочка, та, что мы с отцом на день рожденья ещё покупали, -вся изорвана. На скуле – отпечаток удара. А глазки, глазки такие испуганные были! Вы не подумайте, она же у нас очень – очень хорошая девушка! Никогда в разгул не ходила, а тут… Бедный, бедный ребёнок! Что ж изверги – то сотворили! Ну так вот, мы с отцом не растерялись, сразу в полицию позвонили, там разберутся, там помогут!» - со слов г-жи Д. Метинкоф.

«У пациентки наблюдается сильное психологическое расстройство, в связи с недавними событиями. За время курса оздоровления были замечены провалы в памяти, резкие скачки настроение: от безудержной эйфории до полнейшего безразличия к происходящему.
После двухмесячного лечения пациентка отправлена на домашнее наблюдение» - со слов зав. Психиатрическим отделением Жака Сегаева.

« Мы с напарником как раз на дежурстве ночном были. Сидим, значит, кофе пьём. Тут диспетчер и сообщил, мол, парни, метните, гляньте, что там, а то орёт сумасшедшая в трубку – ничего разобрать не могу. Мы – то решили, что, небось, какой муженек надрался да колотит бабу свою глупую, да , делать нечего – служба есть служба.
Когда приехали, картина была следующая: женщина, средних лет, истошно вопит в гостиной (как ей дошло открыть дверь – для нас загадка, у личности явно шок). В прихожей – девица лежит на диване, возможно – в беспамятстве. Над девушкой склонился мужчина средних лет, обмахивает её веером (будто это чем-то могло помочь). Мы, естественно, сразу скорую вызвали (эти идиоты ведь не додумались, думают, раз мы полиция, то всемогущие что – ли?!).» - со слов младшего офицера Д. МакКинли.

И, естественно, - самая интересная часть этой игры слов и вранья, - показания самой жертвы. Однако, девушка столь напугана, что показания из неё удалось вытащить лишь под воздействием гипноза. Потому, сведения, которыми я владею расплывчаты и неоднозначны.
«Дорога домой…автобус..улица…сзади душит..удар..побежала..дом…».
Вот попробуй и пойми что, чёрт.

-Сьюзи! Ещё кофе и корицу не забудь.
- Сейчас, - как всегда лениво промямлила официантка, не прекращая пожевывать свою жвачку. Теперь она больше напоминала ленивую корову, нежели тигрицу.
Я протёр тыльной стороной ладони глаза и закурил. Почему вообще копы «цепляют» это на «немого»? Как по мне – обычная попытка ограбления. Вот второй и третий ( хотя, я предпочитаю называть их первый и второй) случаи похожи. Тут и удушение и отрезанный язык у жертвы. Это уже прямое сходство.

-Твой кофе.
-Спасибо. – Чёртова дура так и не выплюнула жвачку. – Сколько с меня?
-Как обычно.
-Не всё же мне помнить. Можешь сумму сказать нормально?
-Двадцатка.
-Так бы сразу. – Я протянул ей купюру и, без особого наслаждения, глотнул кофе.

Бред. Что им в голову стукнуло Это равнять с Тем? Впрочем, ладно. Что бы почувствовать танец его надо станцевать.
Я ушел, оставив недопитый кофеи пару бычков. Мне стоит наведаться к «первой» жертве.

Сообщение изменено: Доннерджек (14.01.2011 23:34)

[Доннерджек]

Ошибки есть.Писал ночью.Увидите-пожалуйста,укажите на них.

В своей сознательной жизни, более чем в восьмидесяти процентах случав, мы просыпаемся от звонка будильника. Этот звук впивается к нам в костный мозг, он елозит в зубах и заполняет всё наше естество. Но, знаете какой ещё более паскудный звук смог придумать развращённый человеческий разум? Дверной звонок. Ох, эти ужасные моменты, когда ты неуверенно тянешь палец к этой маленькой, практически незаметной, кнопочке и, уже прикидываешь: шарахнет током или нет. Шарахнет. По ушам. Страшно даже подумать о том, что происходит с несчастными обитателями квартиры, что, на свою голову, установили эдакую гадость. И, якобы в науку и назидание для них, ты жмёшь и жмёшь. Твои уши уже не воспринимают окаянный звук, а вот установившие его пускай мучаются!
Я самозабвенно мстил жителям квартиры №28, в которой, по моим сведениям, должна проживать «первая» из жертв. За десять секунд ожидания мой мозг уже успел придумать, доказать и опровергнуть несколько теорем, относительно внешности хозяйки, её мужа, «жертвы» и даже планировку квартиры. Когда дверная ручка, нервно дёрнулась и дверь начала неуверенно открываться, премодной стояла сухенькая, низенькая женщина, лет под сорок, с «острыми» чертами лица. Одета она была в халат и домашние тапочки, волосы слегка мокрые, возможно – недавно из душа. Взгляд не спрашивал, а, скорее, кричал мне в лицо: «Чего припёрся? Небось, очередной журналистишка…Достали! Житья от вас нет!» Однако, она заставила себя произнести сухую фразу приветствия:
-Я вас слушаю.
-Госпожа Метинкоф?
-Она самая.
- Мне нужно поговорить с вашей дочкой.
Что бы пресеки возможные препинания я достал свой значок детектива и начал нехитрые манипуляции оным перед лицом, теперь уже явно раздраженной, но, смирившейся с обстоятельствами хозяйки квартиры.
-Проходите. Комната направо.
Квартира была загажена. Напрочь, бессовестно загажена.
-Тут туфли снять? – Хотя, честно говоря, мне кажется, хоть плюнь я там – ничего бы не изменилось.
-Да, вот вам тапки.
-Благодарю. – Мне жаль даже собственные вонючие носки. Они не вынесут этого пола, как, впрочем, чувствую, и тапок.
-Кого там принесло?
Ну конечно же. Какая классическая помойка может существовать без свиньи? Хрюкание из-за угла отдавало пивом, дешевыми сигаретами и фаст-фудом. Готов поспорить на полтинник: оно сидит в майке, загаженной кетчупом, в трусах и чешет гениталии, впялившись в телевизор.
-Это из полиции.
-И чего ему надо тут?
-Ему тут надо поговорить с вашей дочерью. – Я решил вмешаться в милое супружеское щебетание. Ненавижу, когда обо мне говорят в третьем лице.
-Только быстро. Не доставай тут мою девочку. – Биомасса продолжала издавать звуки.
Когда я прошел дальше, то понял, что спор с самим собой выиграл. Оно оказалось именно таким, каким представлялось: гадким чесателем своего мужского достоинства.
Но, мой путь лежал в глубь этого подобия квартиры – в комнату, что находилась за дверью с идиотской вывеской « Опасно! Напряжение!» и небольшим глазком. У девушки явно мания преследования или она столь не доверяет своим родителям.
На стук в дверь, как и следовало, ожидать, последовал раздраженный возглас.
- Я занята! Что надо?
- Милая, тут к тебе… - Естественно, мать - стандартная терпила. Давно пора поставить дочурку на место и продолжать жить, а она ей сопли подтирает. Пожалуй, стоит прервать это обоюдное слюнеиспускание, иначе засну, слушая этих дурёх.
- Алисия, меня зовут Джек, я частный детектив и хочу найти маньяка, что напал на вас. Вы мне посодействуете?
Молчание.
- Алисия?
Мне надоело ждать и, я вошел. Идеальная чистота, подобно ослепительному свету в кромешной тьме, резала глаза. Комнатка была маленькой, даже очень: кровать, с аккуратно застеленным постельным бельём, письменный стол у стены и шкафчик. Розовые обои и потолок наводили тошноту. Окно открыто, девушки нигде нет.
-Алисия?
На подоконнике стояла абсолютно голая, худая девушка. Освещённая солнце она была красива, если даже не прекрасна. Длинные чёрные волосы, глаза, цвета неба, в которых давно потухли огоньки и пляшут черти, маленький острый носик красивые, слегка пухлые, губы и маленький подбородок. Она улыбалась.
-Я свободна. От всего, от тебя, от страха. В чём пришла – в том и ухожу.
Алисия повернула голову и волосы, сделав финальный этюд, легли ей на плечи. Девушка летела. Хотелось крикнуть: « Ты же ангел! Где крылья? Лети!» Но нет. На асфальте осталась лужа крови и бесформенная куча мяса, с перемолотыми костями. Это уже не ангел, нет. Просто останки смертного существа. Несколько белоснежных зубов, отскочив от асфальта, покатились по тротуару.
На улице закричала женщина. Залаяла собака. Загудели мужчины.
На подоконнике лежала записка. Я, ловким движением, сунул её к себе в карман.
-Что, что случилось?
-Она полетела. Удачи. Скорую можете не вызывать.
Под крики нечастной матери я вышел из квартиры. Биомасса тупо смотрела в экран.
«Я вас узнала, когда смотрела в глазок, надеюсь, вы будете страдать.»

Сообщение изменено: Доннерджек (12.01.2011 19:31)

[Доннерджек]

Кусочек.Для целостности "картинки"Надеюсь,скоро будет больше.

Полупьяный таксист, которого я словил по дороге, довёз меня до ближайшего бара. Я хотел напиться, я хотел забыться, я снова всё испортил. Ведь стоило помочь бедной женщине, вызвать ту же скорую, что угодно, но не убегать. Ещё и эта записка. Что она значит? «Я вас узнала» кого – Вас? Меня что-ли? Но ведь мы не виделись ни разу. «Когда смотрела в глазок» а когда же ты в него смотрела, девица, когда? Неужто убийца (я почему-то сразу решил, что записка адресована именно ему), был у неё дома? Ничего не понимаю. Доступна разве – что последняя фраза – этого человека она ненавидит.
- Тяжелый день, а?
Полный, лысоватый бармен, лет под сорок, в клетчатой рубашке и, кажется, черных джинсах приветливо улыбался, глядя мне в глаза. Утопия. Раньше, когда смотрел старые фильмы про крутых героев, которые отправляют людей в нокаут одним ударом и пробегают под шквальным огнём.… Как же это их звали? Брюс Виллас и Джет Ди, что – ли? Не помню. Однако, это не важно. Забавно то, что такие крутые ребята всегда находили утешение в случайных разговорах, зачастую, особенно в америкнских фильмах, это был именно бармен. Толстый добряк изрекал некую заезженную фразу, на подобии: « Поверь в себя, парень!» или «Не отчаивайся и возьми жизнь в свои руки». Тогда – то наш герой срывался с места и, прорываясь сквозь огонь и лёд, спасал свою любимую (почему–то они всегда спасали именно любимых).
Вот только себя я героем не ощущаю и шаблонных фраз мне не надо.
- Как обычно, дерьмо случается.
- Ага.
Он ждал.
- Виски, на два пальца.
-Сделаем.
Я продолжил анализировать записку. Что я имею? Бумажку, выдранную, видимо, впопыхах, из тетрадки в клеточку. Кажется, я видел тетрадку у девицы на столе. Та ли? Не уверен. Далее. Надпись сделана чёрной ручкой. Ничего не говорит. А вот ужасный,»скачущий» почерк, всё сильнее наводит на мысли о том, что Алисия торопилась. Загадок стало ещё больше.

Сообщение изменено: Доннерджек (13.01.2011 16:07)

[Эарeндил]

В целом понравилось, но не мешало бы обратить больше внимания на стиль. вот несколько примеров:

От воспоминаний охота бить головой о стену, пока на той не останется некий пейзаж, в стиле сюрреализма, составленный из кусков мозга. Это было бы забавно, по крайней мере, хотя, не уверен, что смог бы оценить это творение по достоинству, ведь роль акварели будет играть мой измученный мозг.

Тавтология, попробуй заменить на "серое вещество".

Мы не замечаем, они – меня, я – их, не нуждаемся.

Слишком "битая" фраза получилась.

Я позвал официантку лишь после того, как разложил на столе труды своей несколько недельной работёнки: заметки из газет, выписки из полицейских докладов, собственные записки.

Замени на "многонедельной". Так, я думаю, будет звучать получше.

-Пять грамм счастья и о десять надежды, будь добра.

Видно, просто опечатка.

-С корицей, будь добра.

И снова тавтология.

В целом, опять же, понравилось, но не помешает ещё поработать над стилем. И добавить немного больше действия, т.к. выходит пока весьма громоздко, сложно для восприятия. Успехов, брат по перу

[Striker6666]

мне лично нравится только читать долго

[Сер_Воланд]

История мне понравилась, было увлекательно читать!
Думаю..будем ждать новых произведений..

[Доннерджек]

Никогда не замечали, что в барах постоянно включен телевизор? Везде. Наверное, под потоки грязи, ругани и нелепого пафоса, что льются на нас с экрана, мы больше пьём. Нам больно от того, что несут с телестудий. Больно за родину-мать, больно за себя, больно из-за того, что в мире до сих пор столько дряни. И все мы в такие моменты понимаем, что лучше уже не будет, и не придём мы ни к какому « светлому будущему». Наша реальность состоит из продажных политиков, невероятно плоского юмора и постоянных проблем. Идти некуда, и нас охватывает апатия да тоска. А что излечит от душевных болезней лучше, чем услужливо сующий рюмку бармен? И мы пьём, и пьём, и пьём.
Аккомпанементом к моим рюмкам было очередное реалити- шоу. Дрянь, скажу вам, та ещё. Два брата-близнеца ухаживали за двумя близняшками- блондинками. Они постоянно путали друг друга, на фоне чего и ссорились. Вместо юмора тут предлагалось то, что герои никак не могли понять, кого из близняшек они любят и дрались после того, как случайно (или умышленно) переспали не с той из двух.
Алкоголь развязал мне язык, обострил эмоции и нарушил координацию. Я жаждал общения. Мне нужно было вылить на кого-то ту дрянь, что скопилась в моей голове.
Я оглянулся в поисках потенциальной жертвы. Ночью в баре, зачастую, много народу. Желающие «подправить душевное здоровье» сбегаются сюда с заходом солнца. Так они бегут от своих проблем, собственного ничтожества и беспомощности. Однако, сегодня «приболевших» было мало. За столиком у стены сидела парочка (что они тут забыли?), несколько других столов было занято изрядно подвыпившими мужиками. Самый дальний столик на двоих, размещённый в углу, тоже не пустовал. Его занимал мужчина средних лет, в дорогом костюме, который постоянно что-то записывал в блокнот. На столе стоял лишь стакан с минералкой, что несложно было определить по исходящим из воды пузырькам воздуха. Необычное явление для забегаловки: дорогая одежда, никакого алкоголя и умственная деятельность.
- Два виски, к тому столику.

Я кивнул бармену в сторону трезвенника и, широко шагая и заметно пошатываясь, направился изливать душу.
-У вас свободно?
-Зачем спрашивать то, что и так очевидно? Сам вопрос должен звучать иначе.
Пауза. В такие моменты успеваешь услышать обрывки разговоров за соседним столиком, обдумать множество несущественных вещей, но только не придумать с чего же начать.
-Вопрос-то такой - мой собеседник, наконец, заговорил, - хочу ли я что бы вы сели, не так ли? Люди так привыкли скрывать свои чувства и эмоции за вуалью шаблонов. Почему не сказать сразу: «Можно присесть? Я выпил и хочу поговорить». Ничего ведь сложного, верно?
-Пожалуй, вы правы. Я выпил и хочу поговорить.
Снова молчание. К нам подошел официант, поставил рюмки и удалился, громко стуча каблуками.
-Садитесь. И да. Как вы уже, надеюсь, успели заметить - я не пью. Но, всё равно, спасибо.
Я сел и, наконец, смог разглядеть лицо собеседника. Это был коротко стриженый мужчина средних лет. Несмотря на всю его сравнительную молодость, виски уже были окрашены сединой, а лоб - весь в морщинах. Карие глаза наблюдали за мной без особого интереса, скорее с некоторой тоской и безразличием. Незнакомец постоянно морщил нос и кривил губы, будто от отвращения к окружению.
-Ну что же, здравс…
-Не стоит формальностей. Ваше имя?
-Джек. Будем знако…
-Реван. Можете звать меня так. Пейте, Джек.
Я выпил первую рюмку.
-Признаюсь, меня мучит вопрос. Что непьющий человек, вроде вас, может делать в барах, куда только и приходят, что бы выпить?
-Наблюдать. Бывает, ко мне подходят жаждущие беседы, вроде вас. У здешних людей столько историй, столько историй. Роман писать впору, а глянешь - обычные выпивохи, но ведь каждый со своей историей. А истории-то, какие - драмы снимать можно! Почему драмы? Так ведь от радости не пьют, а выпивают, горе - вот повод напиться для людей. У вас, например, что за история?
Действительно. А что есть у меня? Ведь, если глянуть объективно, - обычный неудачник. Поступил, куда отец отправил, кое-как отучился, больше на взятках, чем на знаниях. Удовольствие от работы? Так была бы хоть работа! Два дела провалил, из конторы выгнали. Попытки подрабатывать частным детективом ограничиваются лишь поиском кошек для бабулек и слежками за распутными мужьями и женами. За дело «немого» взялся лишь в надежде хоть что-то громкое раскрыть, ведь это последнее нашумевшее дело за три года. Расследую, а толку? Успехов никаких.
-Мне нечего вам рассказать. Моя жизнь не драма, а чреда ошибок.
-Пейте, Джек, пейте.
Я выпил вторую рюмку. Собеседник взял свой стакан и отхлебнул из него. Сложно было не заметить отсутствие безымянного пальца.
-Палец, да? Ваш взгляд говорит громче вас. Отрезал, сам. Слишком много любовных историй, дважды женат. Теперь - засть. Это напоминание самому себе. Официант!
К нам резво подбежал молодой парнишка.
-Слушаю вас.
-Джек Дениелс, бутылку.
-Сейчас будет.
Парень быстро вернулся с бутылкой виски. Реван налил в одну рюмку.
- Но ведь вы…
-Это вам, угощаю.
-Не выпью столько. И ведь до дома не дойду.
-А хоть раз доходили? Пейте.
Я пил одну за другой и помутневшим взглядом наблюдал за собеседником. А тот всё распространялся о продажных политиках, коррупции, системе управления народом. Разговор резко перескакивал с темы на тему. Реван вспоминал о писателях и музыкантах прошлого века. Постоянно вспоминал какого-то Цоя, говорил о некоем Жане Сегадееве и кричал о Гребенщикове и Летове. Любимой фразой, которую Реван неустанно повторял и вставлял после каждого воспоминания о музыкантах, была: «А нет уже таких людей. А не нужны. Мы сыты и довольны в своём неведении и глупости». Он говорил, цитируя Байрона и Ницше. И всё наливал, наливал, наливал…

[Anexis]

Апаю для благодарных потомков и возможного продолжения =)

[Доннерджек]

Бред какой-то,с постами-то.
Совсем кусочек выкладывается.

Мне снился сон. Редко запоминаю сны, особенно, когда напьюсь. Однако, исключения бывают. Мне чудилась молодость, яркие, дерзкие и бессмысленные года. Тогда ближайшим моим окружением была гитара и рок – н – ролл. Люди приходили в мою жизнь стремительно и вылетали из неё так же безудержно. Потому то и друзей не осталось, хотя и небыло никогда. Никому не доверял, всем лгал. Как, впрочем, и сейчас. Любовь, понимание? Нет, такого тоже не помню. Меня всегда считали странным и отчужденным, а сам себя я чувствовал чужим. Везде, всегда, постоянно – чужим. Что ж было? Безудержный рок-н-ролл, безумная философия катящегося камня. Все неслись вниз. И я, окруженный, лицами, мелодиями и тьмой падал в бездну.

[Доннерджек]

Надеюсь,модераторы мне помогут и сделают из этого нечто цельное.

Я лежал на животе в своей кровати. Левая рука безвольно свисала с ложа. Капли тёмно-красного, даже бурого, вещества собирались на кончиках пальцев и, срываясь с них, разбивались о пол. Изначально я решил, что это виски и думал, как бы его лизнуть для увлажнения рта. В размышлениях прошло около часа, постоянно засыпал, жуткое похмелье давало о себе знать. Потом пришла иная мысль: «почему, собственно, моя рука в виски, если это вообще виски?». Ответ пришел незамедлительно: в правой руке я сжимал горлышко бутылки, вполне вероятно, что мог разлить его. Когда же нашел в себе силы перевернуться на спину, меня ждало сразу два разочарования: первое – сжимал я только горлышко, отбитое от самой бутылки и второе – моя рука испачкана явно не в виски. Не совсем в нём. К основному вкусу, которого я вдоволь испробовал за ночь, прибавился солоноватый привкус. Неустанно звонил телефон. Он звал меня голосами сирен и манил ароматами музыки. Играла уже середина мелодии. Надо же было так нажраться, что б даже телефон не слышать сразу. Впрочем, подождёт.
-Да. – Мучительный хрип вырвался из моего горла только после того, как зажженная сигарета была зажата меж зубами.
-Джек? Джек! Где ж ты пропал? Я уже пятый раз звоню! – Голос в трубке кричал, выл, завывал с силой сотен разъяренных баньш, громом сотен колоколов. Мой старый друг и коллега, Вельд, обладал могучим басом. – Тут такое случилось! «Немой» снова убил! Ты ведь коптишь над его поимкой? Скорее езжай на Скроу-айленд, у нас тут «свеженький» труп 19- летней! Давай, я жду!

[Anexis]

Душевно. Но мало=)
Мало букаф, давай еще.

[Доннерджек]

С десяти лет, начал замечать за собой, что не могу думать, когда голоден. А с похмелья я голоден всегда. После длительного исследования кухни был найден батон и кусок колбасы сомнительной свежести. Оказалось, что колбасу нарезать нечем – мой единственный, а потому любимый нож, с зелёной ручкой и тупым лезвием был безвозмездно утрачен. Посему, от псевдо-мясного продукта пришлось отказаться. Наспех одевшись, я отправился в метро, поминутно откусывая куски хлеба и поражая своим видом окружающих.

-И сколько тебя ждать можно? Лишь бы пожрать! Я тут замёрз уже, чёрт! - Вельд был в ярости. Он брюзжал слюнями так, что едва не заляпал свою кожаную куртку. – Что ж так долго – то?!
-Похмелье. Не ори так.
-Снова нажрался? Детектив, блин. Шел бы к нам в агентство: тут и платят, и наливают, и дела простенькие. А то корячишься с котами и психами. Может, хватит?
-Так сильно замёрз, что на морали потянуло? Денег им платят. Туфли-то у тебя старые, да и джинсы не новые.
- Зато сыт. И на «месте» первый оказался.
- Так пошли, осмотрим «место», а то тебя не в ту сторону клонить начинает.
- И тебе «спасибо» и «добрый день». Пока рассказывать ничего не буду – сначала интересно, что сам додумаешь, а там и своими соображениями поделюсь.

Жертва лежала на спине. Глаза открыты, в них застыло удивление. Серое, обильно залитое кровью пальто, было расстёгнуто. Некогда малиновый свитер, виднеющийся из открытого пальто, изменил окраску на нечто бурое. Синие джинсы и чёрные туфельки в идеальном состоянии. В глаза бросалось лишь небольшое пятнышко грязи на левом носке и маленькие пятнышки грязи на коленках.
-Перчатки дашь?
-На мои.
Пока я усердно натягивал резиновую защиту на руки, Вельд промывал мои уши вопросами морали и общественной этики.
-Спасибо надо говорить, хоть иногда. Сложно что - ли?
Приоткрыл жертве рот, отчётливо видно сгустки крови, язык отрезан на три четверти. На затылке огромная рана, с маленькими осколками стекла.
-Готов послушать немного?
-Валяй.
-И этот человек мне говорит о культуре?
-Рассказывай, пожалуйста. Лицемер.
-Итак. Девушка, к слову, как закончу – расскажешь о ней, двигалась прямо, когда к ней сзади подскочил наш «немой». Он нанёс один удар тяжелым стеклянным предметом в область затылка. К слову, осколки собрали, чем бил?
-Да, бутылка от…
-Не перебивай. Потом расскажешь. Так вот, жертва упала только на колени – потом преступник её подхватил, положил на спину и отрезал язык. Вроде всё.
-Почему решил, что её подхватили?
-Элементарно. Носок грязный – она зацепилась ногой при падении, также, загрязнены колени – от удара о асфальт. При такой силе падения лоб бы девушка тоже разбила, однако, как видишь, он цел. Попробуйте найти отпечатки на одежде. Хотя, не думаю, что он столь глуп что бы «работать» без перчаток. Теперь расскажи о бутылке.
-Ничего, что можно было бы назвать зацепкой. Стекло толстое, гравированное, осколки мелкие. Скорее всего, отбился лишь кусок от всего орудия преступления.
-Это всё, что имеем?
-Да. Поехали ко мне в офис – там будем думать.
-Кофе есть?
-Конечно.
-Айда. Далеко припарковался?
-За углом.

Офис Вельда – полная противоположность моей рабочей обстановки. Письменный стол стоит прямо у огромного окна, возле стола – два кресла, у стены справа - большой мягкий диван, на стене слева от входа– выдвижная карта города и доска. Гармонии в композицию аккуратиста добавлял паркетный пол и небольшая люстра, с закругленными гранями, на шесть лампочек. Всюду царит стерильная чистота. Особенно радовала мой глаз пальма у окна, она премило контрастировала с моим кактусом, вазон которого заполнен более окурками, нежели землёй.

- Можешь, хотя бы из уважения ко мне, не разваливаться на диване? – Педантичность Вельда проявлялась во всём и стимулировала его природное занудство.
- Я тебя глубоко уважаю, но не больше чем твой диван, он мягче и пушистее.
- Горбатого только могила. Кофе будешь?
- Спрашиваешь. В твоём меню, как обычно, гадкий суррогат?
- Не умничай.
Когда карманный чайник вскипел, и горячий кофе нежно обжигал мой рот, завязался разговор о картине преступления.
- Что же, друг мой, рассказывай что знаешь. Начнём с личности жертвы?
- Чувствую себя как на допросе. Умеешь ты спрашивать, однако. Итак, жертва, - Барбара Николь, 2076 года рождения, оканчивает лицей №125, проживает на Сент-Моника стрит. Со слов родителей, перед покушением возвращалась домой с вечеринки. Присутствующих на пьянке опросили, все, как один, заявили, что девушка ушла домой со своим парнем, Бобом Сивелом. С ним, к слову, стоит переговорить.
-Подозреваешь паренька?
- В стране у нас, конечно, презумпция невиновности, однако, моему сердцу куда ближе противоположная. «Все виноваты, пока не доказана их невиновность». Виноват, не виноват, а допрос ему устроить не помешает.
- Ишь какой стал. И куда же подевался тот моралист, защитник прав человека и всех, у кого эти самые права вообще могут быть, которого я знал в университете?
- Он нагляделся реалий жизни. Продолжить дашь?
- Конечно. Что там у тебя ещё?
- Дальше - интереснее: парня уже везут сюда.
- Премило. Ты меня как присяжного использовать решил?
- Нет. Мне нужен напарник для старой – доброй игры «Добрый коп – злой коп».
- Добавь ещё кофе.
- Пожалуйста?
Молчание. Вельд сдался первым.
- А ты не поменялся, беспардонный уничтожитель кофе, с напрочь отсутствующей моралью. Хоть иногда думаешь про кого–то, кроме себя?
- Мы ведь не обо мне говорим, верно? Гляжу, уже карту преступлений составил, молодец.
- А? Ты про ту, что на стене? Да, работаю–с. Однако, ничего не вижу, никакой связи.
- Аналогично. Значит, ждём ещё.
- Чего?
- Убийств, конечно.
- Чёрствый ты, злой. Я бы предпочёл остановить скорее это безумие.
- Зато практичный и терпеливый. К слову, ты серьёзно подозреваешь пацана? У нас же серийник. Парнишка совсем не вписывается в образ маньяка – убийцы.
- А вдруг он «брэндом» воспользоваться решил. Презумпция виновности, не забывай.
- Ну, конечною. Скоро там?
- Ты ведь терпеливый, так терпи.

Предо мной сидел, весь дрожа, парень, лет двадцати. Его явно силой выволокли из дому, так как из одежды на нём были лишь красные шорты, белая футболка и тапочки, Оперативно же ребята Вельда работают. Возле графы « Напугать и ошарашить подозреваемого перед допросом» можно было смело ставить большой и жирный плюс.
- В который раз повторяю: рассказывай всё, как есть. Мы ведь не в игры играем. Посадим, да серийное припишем, по схожести характера преступлений. А ведь это пожизненное. Тебе такое надо? Жить ведь ещё и жить.
Я играл роль «доброго» копа, потому моя задача была гадкой и скучной: уговаривать, пояснять и всячески подыгрывать. С радостью бы тушил окурки о его ладони, место этого сопливого действа.
- Да. Конечно. Так ведь пьян. Пьян был!
Заговорил, наконец. И как же банально начал. Окурки, где мои окурки!?
- Ну, не знаю, не помню. – Узкие глазёнки постоянно моргают, зрачки лихорадочно бегают по комнате. – Поссорились мы, так я плюнул и ушел.
Хе-хе, а это явно не в его пользу. Окурки!
- Почему ссора образовалась?
- Не помню, она, Барбара, что-то орала про то, что я нажрался.
- Допустим. С собой было что стеклянное, бутылка, например?
- Ну. Да. Я пива взял, как уходил. Привычка такая глупая – как напьюсь, так пью и пью, пока не отключусь совсем.
- Понятно.

За дверью меня ждал Вельд.
- Твоя очередь. Не дави сильно – он и так сорвётся скоро. Повторять разговор не стоит, и так всё слышал?
- Ага.
Теперь в обязанностях моего друга бить, давить и тушить окурки. Ах, окурки. В моих же – просто закурить и плеснуть ещё кофе.

- Он там ещё жив?
- Ага, но сознание потерял.
Мой коллега – «злой коп» провёл в комнате допросов, если судить только по моим окуркам и выпитому кофе, - около двух часов.
- Чем бил?
- Даже не пришлось. Парень настолько напуган, что лепетал про всё святое и грешное.
- Что толкового узнал?
- Только то, что это точно не он. Не мог такой слюнтяй взять и отрезать язык, не мог.
- А что если?
- Притворяется? Тогда ему «Оскара» вручать можно.
- А если из сухих данных, о чём распространялся наш подозреваемый?
- Боюсь, о том же, что и тебе. Меня больше интересовал психологический аспект его поведения.
- Значит, мы имеем…
Зазвонил телефон Вельда. Ненавижу, когда меня перебивают.
- Я выйду.
- Валяй.
Мой друг вернулся через несколько минут, с забавными новостями.
- Звонили из лаборатории. Стекло от бутылки «Дэниелса».
- Это оправдывает парнишу?
- Скорее всего, если, конечно…
- … он не врёт.
- Именно. Мы снова начинаем договаривать фразы друг за другом?
- Что-то вроде того. У тебя какие планы?
- Спать.
- Аналогично, засиделись мы, уже второй час ночи. Пошел я.
- Подкинуть?
- Нет, пройдусь, надо всё обдумать. Не против, если я сфотографирую твою карту?
- Валяй.
- Увидимся, когда увидимся.
- Позвоню, если что.
- Ага.
За мной захлопнулась дверь конторы Вельда и холодный ночной ветер, наполненный тишиной и спокойствием, закружил меня в своих объятьях. Ночь, ах ночь, наконец мы встретились в обстановке размышлений и восприятия.

[Anexis]

Начну издалека так сказать. с ляпов.

Серое, обильно залитое кровью пальто, было расстёгнуто. Некогда малиновый свитер, виднеющийся из открытого пальто, изменил окраску на нечто бурое. Синие джинсы и чёрные туфельки в идеальном состоянии. В глаза бросалось лишь небольшое пятнышко грязи на левом носке и маленькие пятнышки грязи на коленках. (дважды пальто, дважды грязь)

Приоткрыл жертве рот, отчётливо видно сгустки крови, язык отрезан на три четверти. (тут я думаю понятно)

Офис Вельда – полная противоположность моей рабочей обстановки. Письменный стол стоит прямо у огромного окна, возле стола – два кресла, у стены справа - большой мягкий диван, на стене слева от входа– выдвижная карта города и доска.( описание не очень) .
Особенно радовала мой глаз пальма у окна, она премило контрастировала с моим кактусом, вазон которого заполнен более окурками, нежели землёй. (радовала мой шеколадный глаз. измени предложение)


Когда карманный чайник вскипел, и горячий кофе нежно обжигал мой рот, завязался разговор о картине преступления. (нежно обжигал. интересный сарказм)
-, оканчивает лицей №125

убедительная просьба хоть иногда в диалогах писать "сказал тот то. или крикнул тот то. теряешься кто есть кто.
я так понимаю идёт завязочка. поэтому так мало драйва.
Но всё ведь впереди я надеюсь? =)
с нетерпением жду продолжения.

[Доннерджек]

Кусок,но важный. В следующем будет экшн. Отвечаю.)
Простите за задержку.

Каждый раз, когда затягиваюсь ядовитым дымом, мучусь вопросом «зачем». Отлично ведь понимаю, что пользы от этого никакой – лишь мнимое удовольствие от несущественного расслабления. Наряду с этим, замечаю и чёрные буковки на пачке, а там, чёрным по белому: «Убивает».

Впрочем, именно в этом и скрыт некий смысл. Такой - себе маленький суицид, постоянное удовлетворение потребности в саморазрушении. С каждым глотком ядовитого дыма, оттягивая момент, когда моё бездыханное тело будет болтаться в петле. Действительно, зачем убивать себя быстро, если всё можно делать медленно, со вкусом, не обрубая сразу все нити. Достаточно мрачный получился катехизис зависимого человека.

Однако, о чём ещё думать в таком окружении? Намного проще уйти в «кокон», залезть в бездну своих размышлений и, словно муха, путаться в их паутине. Чем замечать мёрзнущего у мусорных ящиков бомжа. Интересно, что ему снится: успех, достаток, родные или всё проще – бутылка? Впрочем, не важно, он, так или иначе, скоро умрёт. Самое забавное в этом то, что его обмёрзший труп ещё долго будет лежать на улице – пока не завоняет. Общество никогда не интересовалось теми, кого само же и отвергло.

Дом встретил меня сквозняком в прихожей. Ветер, витая по коридору, будто нашептывал: « Тебя тут не ждут. Никто не ждёт». Я впопыхах разделся и, небрежно положив одежду на стул, укрылся с головой. Пора спать, Морфей, закружи же меня скорее.

С вашего позволения, несколько отвлекусь от основного сюжета и углублюсь в воспоминания. Мне надоело переживать всё в себе, ведь, слишком многое так и не выходило из глубин моего подсознания. А сейчас же, пожалуй, самое время. Воспоминания. Преступим, можете смело перелистывать страницы.

Хмель бродил в моей крови, точнее, не успевал полностью покинуть мой организм, как желудок пополнялся новой порцией. Последний курс означал очередной перелом в жизни. Интуиция подсказывала мне, что лучше уж точно не будет, рок – н- ролл исчезнет. Посему, я брал от жизни всё: глотал лучи солнца и подставлял, тогда ещё длинные волосы, для ласк ветра, менял девушек раз в неделю и не трезвел. Вельд же? Ах, Вельд! Единственный островок нравственности и морали в моём существовании. Трезвый, расчетливый, предупредительный, внимательный и, по сути, единственный, с кем я был откровенен. Мы дополняли друг друга, словно Инь и Янь. Однако, всё поменялось, как я и ожидал. Наша последняя встреча всё изменила.

Это случилось, по окончанию предпоследнего курса учебы. Не в том месте, не в то время. Впрочем, кто знает. Полу – зайдя, полу –ввалившись, в нашу тесную комнату, милостиво выделенную университетом, которую составляли две кровати, стул, письменный стол и коврик в центре, мой взгляд наткнулся на фигурку Вельда. Он сидел на полу и нервно курил, хотя, бросил посасывать никотин ещё на первом курсе.
- Закуришь?
- Рассказывай.
Если Вельд закурил, да ещё и мне предложил – явный признак назревающей бури. Всё моё естество улавливает напряжение в воздухе.
- Тебе с чего начать: с интимного дерьма или просто с дерьма?
- Сам решай.
- Она беременна.
- Месяц?
- Не знаю. Не дослушал. Телефон уронил, как только услышал. Ещё не складывал – руки трусятся.
Вельд встречался с Алисой уже шесть лет. Дело шло к свадьбе. Это вам не алкоголик Джек, меняющий дамочек еженедельно. Тут попахивало любовью и свадьбой.
- Так понимаю, это было интимное дерьмо. Что ещё?
- Исключают. .
Если беременность была несвоевременной, хоть и ожидаемой, то такое, не вписывалось ни в какие рамки. Трудягу Вельда выгнали с института? В это даже я отказывался поверить. Иронично. Бездарей милуют, гениев – расстреливают.
-Почему?
- Сам виноват. Я на красный шел. Языковик поставил условие: платишь или забудь про диплом с отличием. Вспылил. Высказал ему всё, что думал. Вот и имею.
- Говорил тебе – радикализм до добра не доведёт. Делать что думаешь?
- Не знаю. Это было бы терпимо – будь то что-то одно. А так...
- Не чини телефон. Закончи институт. Тебе год остался – купи билет и поступи в другом городе. У меня есть некие сбережения.
- А она?
- Помеха. Жить тебе надо, братишка, жить. Что ты, сирота, без денег и образования будешь делать с ребенком на шее? Уезжай. Я закажу билет. В Бостоне есть отличный институт.
- Вот так вот?
- Вот так вот.
Вельд думал с пол часа. За это время я успел позвонить на станцию и заказать билет. У него оставалось ровно два часа до поезда.
- А жить мне с этим как?
- Плохо. Но, жить будешь, а не выживать. Вещей у тебя не много. Складывай. Такси уже едет.
Мы попрощались на станции и больше не виделись, до недавних событий. Вельд окончил институт и получил специальность, открыл контору в Лондоне. Однако, искать меня не стал. Ему тошно видеть меня. Я убил в нём моралиста с чистой душенькой. Волею обстоятельств, как говорят. Заканчиваю ностальгировать, вернемся к недавним событиям…

Сообщение изменено: Доннерджек (12.04.2011 20:16)

[Anexis]

Кусок,но важный. В следующем будет экшн. Отвечаю.)
Простите за задержку.

мучусь вопросом «зачем» (сам знаешь где мучают и что)

Я впопыхах разделся и, небрежно положив одежду на стул, укрылся с головой. (грамматически неправильная постановка предложения. Читаеться коряво)

Хмель бродил в моей крови, точнее, не успевал полностью покинуть мой организм, как желудок пополнялся новой порцией.( тоже самое)
.[/I]

Гуд. Однозначно гуд. Не закинул- это прогрес.
А по сюжету всё правда. Все ключевые события в жизни каждого мужыка, так или иначе связаны с Женщинами)

[Otis]

Маакс, Аэрэндил, ты еще будешь писать про историю одного мага или все? в свое время люди сливали ТВ, хаоты и бои зачитываясь твоим рассказом я его решил записать своим голосом, ты не против?

[Доннерджек]

А тут это зачем?Наверное,с простыми логическими выводами у вас хреновастенько.
Для справки:Макс забил на нуру и на рассказ.